когда ваша дельта блеснет налимами, и шаланда пройдет проливами,
которые круглые - окружены, острые - отражены,
кто-то из вас обнаружит меня с телефонной трубой на линии
отрицательной ширины.
семена кораллов делятся нацело на два и пять.
я любил вас, люди, но кто обещал вам чужую пядь?
не рассеку узла, не просите, и даже свинью-копилку не разобью.
и, нет, не находит оно, не руку кладет на пясть -
сам нахожу свою.
я пытался слезть (у меня свидетели есть), я ловился на лень, на лесть,
на "прорвемся, фигня", но это такое купи слона,
лучше без обещаний: жать педали, бежать, заболеть,
уснуть в середине дня,
следить, как поют через две стены, а не разобрать слова,
пусть уже, если догонят, найдут готовым - жующим за четверых,
на рельсы за семерых, до тени дублера в дверях,
а дальше - со сцены вниз.
я, кажется, только этого не боюсь, сколько ни проверял;
не фаталист, а есть другое слово, точнее: коллаборационист.
и я пройду по вокзалу под круг шарманки, чтобы брало до кости,
и по каменному мосту, и в камеру что-нибудь наплету,
подбрасывая младенца, которого мне растить,
и ловя на лету. падая - все равно ловя на лету.
и пускай по левому берегу жгут канкан, по правому - Жак Лакан,
а под руку увещают - изгородь из плюща не перебьет праща.
но что за окно без дымки, кофе без молока,
пауза без звонка?
несократимо.
некуда упрощать.