заходишь в пустую квартиру, звенишь ключами,
автоматически чистишь обувь, снимаешь с себя одежду...
и вдруг такая тебя охватывает печаль —
такая печаль, что скручивает и режет.
такая тоска — тяжёлая и мятежная.
такая тоска, что и хочется, да не плачется.
ты себя уговариваешь — бережно так и нежно,
а тоска как будто свернулась в углу калачиком.
и ты всё упорно пытаешься с нею справиться —
за делами прячешься, за книгами да стишочками.
а тоска за тобою ходит — не отступается,
и ничем не унять её, дикую, полуночную.
в какой-то момент сдаёшься — идёшь в Прокрустово:
берешь сигареты и куришь их все подряд,
прямо в глаза смотря ей — тоске. и тогда ты чувствуешь,
как люди решаются выйти в окно или выпить яд.
но вслух о таком, конечно, не говорят.