Публикация в специальном издании для членов Большого жюри национальной премии "Поэт года", 2012, кн.4: (7 произведений)
Подписано в печать 30.04.2012г
УДК 82-1
ББК 84(2Рос=Рус)6-5
П67 Поэт года 1012. Книга четвертая.-М:Литературный клуб, 2012.-326 с.
ISBN 978-5-91815-124-2
стр.94-100 Алкора:
1. В Капелле удивительный концерт
В Капелле удивительный концерт -
Хор исполняет древние молитвы.
Их голосов чистейшая палитра
Ложится дивным цветом на мольберт
Моей души… Волнение тая,
Я жду распевов ангельского хора.
Ненужные стихают разговоры,
Сверяет регент камертоном «ля».
Рука маэстро палочкой волшебной
Касается носителей альтов,
И первый голос выступить готов,
Поднявшись ввысь светло и дерзновенно.
Басы мужские подхватили строй,
Ко мне с Небес протягивая нити,-
«Хвалите Бога во Святых, хвалите!»
Душа моя унылая, воспой!
И я уже не здесь на краткий миг,
Смятенье чувств и трепет незнакомый…
Как певчий удивительно проник
В мелодию, и регентом влекомый
Многоголосный звук летит вперед…
Из «Всенощной» знакомые мотивы
Во мне рождают странные картины...
Рахманинов. В Капелле хор поет.
2. Я каждый день и каждый час другая
Я каждый день и каждый час другая,
Я отрицаю прошлую себя,
В себе и в мире что-то постигаю,
Иду вперед, и веря, и любя.
Не по прямой я двигаюсь в пространстве,
А по спирали - медленно, но вверх.
Как хорошо: во мне нет постоянства!
Как нелегко: иду среди помех…
Сама с собой, вчерашней, не согласна:
Чуть-чуть не так уже на мир смотрю.
И вновь туман, где только было ясно,
Опять у края истины стою.
Ты бесконечен, долгий путь познанья,
Вдруг за подъёмом наступает спад,
Волнуют ум ненужные желанья
И увлекают за собой назад.
Еще ступень. Опять смотрю иначе,
Свои ошибки в памяти храня.
Едва одна решается задача,
Судьба другую ставит для меня.
3. Город-джаз.
Словно джазовый ритм, что не ведает строгих законов,
виртуозно творит мегаполис судьбы полотно,
как синкопа, звучит перекличка машин и рингтонов,
потерялись ключи от темниц, где томимся давно.
Из сиреневых снов здесь на свет извергаются монстры,
песни старых годов разрывают тоскою сердца,
в толчее суматох постигаем пронзительно, остро,
что важнее всего оставаться собой до конца.
Город судьбы вершит, их ломает под плач саксофона,
нотный строй исказив, рок рождает в душе диссонанс,
совесть нас ворошит и зовет к небесам антифонно,
но фальшивый мотив отнимает подаренный шанс …
Обретаем себя, погружаясь в чужую заботу.
Из оборванных фраз и из пазлов житейской трухи
в фейерверках огня город-джаз совершает работу,
чтобы здесь и сейчас в наших душах рождались стихи…
4. Июнь
Совсем забыл меня наш старый дом,
скрипят с негодованьем половицы,
черемуха пролезла за границы,
что ей определили, но зато
о чем-то светлом распевают птицы,
и вишня в нежно-розовом манто
роняет лепестки, – меня узнала.
Ствол в трещинках, прибавился разлом,
изранена, но перезимовала,
и тёрн живой; досадная приправа -
лишайник - седовласым стариком
обвил сучок; играет с ветерком
сирени куст… Уже июнь, и травы,
проснувшись, быстро вытянулись вверх,
дорожки заросли; пора мне, право,
по ним косой пройтись… и смех, и грех,
но первозданность – лучшая оправа
для летних дней! А в памяти зарницы
видений о счастливых временах,
что посещают, а потом не спится,-
о наших поцелуях на холмах
средь моря трав, ласкаемых ветрами,
о нежности стыдливой между нами,
о том, что ждет нас в предстоящей встрече…
И утешеньем мысль - еще не вечер!
Наш старый дом перевернул страницы
обид на недостаток добрых рук,
ведро с водой целебной из криницы
подарком мне, усатый юркий жук
спешит работу сделать до заката.
Оттенков сочных яркая игра,
земля в цвету, июньское стаккато
ночных дождей и пенье комара…
Зеленый рай – роскошная пора!
5. Жар-Птица, на сердце сполох.
Укутавшись облаками, день серый и странно тихий
опять молчаливо мучит отсутствием новостей.
Как скрежет косы о камень, как выстрел дурной шутихи,
как полный абсурда случай, во мне снегопад страстей.
Я в снежном тумане скрыться напрасно весь день стараюсь:
в холодных мертвящих думах не встретишь благих надежд.
Ведь надо же так влюбиться непрошено – вот и маюсь,
ищу утешенья в рунах, в советах других невежд…
Иду в тишине по парку снегами, тропинкой узкой,
протоптанной чьим-то следом, петляющим между ив.
Вдогонку вдруг ворон каркнул, хотя без прогнозов грустно -
счастливый исход неведом пока еще мне в любви!
И вдруг раздается шорох от крыльев какой-то птицы:
наряд – не отнимешь взгляда, вся в золоте и в огне!
Жар-Птица? На сердце сполох… и мне это все не снится!?
Быть может, и счастье рядом и скоро придет ко мне?
Все сразу вокруг запело - синь неба, в снегу тропинка,
в лучах засверкав алмазом, растаял на горке лед,
а хрупкий подснежник белый, росточек живой – былинка,
нарушив зимы приказы, шепнул: «не грусти, придет!»
6.После грозы
Не заметишь даже, как смолкнет бой…только-только сердце металось в страхе,
небосвод был тёмен, а шар земной был повержен Зевсом, разъят, распахнут…
Как внезапно стихло… безмолвье туч испугало больше, чем вспышки молний,
словно мир устал, а последний луч заблудился в небе, и ждать не стоит,
что всего лишь росчерк простой пера ты поставишь где-то в талмуде звездном,
и опять вернется к тебе Вчера… Как смешны надежды мои… всё поздно…
Но в прорехе рваной открылась брешь, раскололось небо огромной чашей,
и лазурный цвет – вечный цвет надежд - мне явился отсветом дней вчерашних.
Камертонным «ля» в тишине лесной вниз упала капля – и хором, дружно,
отозвАлись птицы - мотив простой, но какая сила …. и как же нужен
этот чистый, звонкий верлибр души, воскресивший день … встрепенулись утки
в камышах, их стая вовсю спешит на прокорм, - как будто не ели сутки!
И явился свет, и отпала тьма, и разлился в воздухе дух озонный,
отступилась осень… сойти с ума! как же жизнь прекрасна во всех сезонах!!!
7. Не предавай!
Найди меня в толпе, не предавая,
Когда от боли я, едва живая,
Стараюсь отыскать в золе холодной
Тепло, в котором спрятаться удобно,
Как в скорлупе, сбежав от объяснений…
Не предавай: в шумливой своре мнений
Всегда найдется повод для сомнений,
Он нашу нежность хрупкую разрушит,
А острословье не заполнит душу,
Когда плотину чувств разрушит враг…
Не предавай, когда увидишь, как
Мои стихи меняют на пятак
И, маркером черкнув в моем досье,
С разводами от слез и монпансье,
Любовь признают преступленьем высшим…
Не предавай, когда никто не слышит,
Когда зима уже в затылок дышит,
Когда нет больше сил и настроенья
Шутить с тобой и черпать вдохновенье
В себе самой… и на исходе дня
Не предавай... Не предавай меня!!
**************************************
Публикация в специальном издании для членов Большого жюри национальной премии "Поэт года", 2012, кн.16: (9 произведений)
Подписано в печать 30.07.2012г
УДК 82-1
ББК 84(2Рос=Рус)6-5
П67 Поэт года 1012. Книга шестнадцатая.-М:Литературный клуб, 2012.-330 с.
ISBN 978-5-91815-147-1
стр.256-264 Алкора:
1. Как опишешь этот город...
Мне привычней о красотах островов на море синем,
Об экзотике далёкой, где и невидаль, и чудь,
А вот как опишешь город, всем известный вне России,
Что, по слухам, «просто сказка», чтоб на пошлость не свернуть?!
Я вросла в его граниты, здесь с пеленок – коренная!
По рожденью ленинградка, вся из грусти и дождя.
Знаю много мест прекрасных: там хмелела без вина я,
Но пред строгим Петербургом - вечно грешное дитя….
Мне близки дворы-колодцы, где селился Достоевский,
Где процентщицу прикончил некто острым топором, -
Я в таких играла в прятки: в подворотнях пахло мерзко,
Рябь поверхности канала отливала серебром…
Все менялось – мир и люди. Детство скрылось по-английски,
Углублялся в землю цоколь: нарастал «культурный слой».
Смог скрывал от праздных взглядов блеск дворцов и обелиски,
Только небо было тем же высоко над головой…
Как опишешь этот город в бликах солнечного света?
С чем сравнить теней обитель, если только здесь жива?
Этот влажный ветер с моря, краски северного лета,
Скупость раннего барокко, врат чугунных кружева?
2. Дитя прогресса - фотоаппарат
Дитя прогресса – фотоаппарат.
Направь, нажми и задохнись от чуда
природы совершенной, невпопад
попавшей в кадр: таинственной запруды,
опавших листьев, блеска куполов…
Что нового поведать хочешь миру?
Чем удивить? Ужели мало слов
мы слышали и возжигали миро
той красоте, что создана Творцом?
Мы видим кадр, не замечая яви.
И в неба совершенное лицо
свой макияж привычно добавляем,
как будто солнцу нужен фотошоп,
а облаку – окраска в стиле ретро.
Ведь красочно – не значит хорошо,
когда нет правды в переливах спектра…
Остановись, мгновение, замри!
Я оценю потом – уже на снимке,
мне некогда, спешу, душа горит
отщелкать кадры – яркие картинки…
Вся жизнь на снимках… Я там точно был?
Почти не помню: подбирая ракурс,
чуть не упал у этой вот трубы,
а города совсем не видел, каюсь…
Ищу во внешнем образ и сюжет,
их отразить пытаясь неумело,
а тема в нас, вне нас - сюжета нет,
и красота – лишь искра, что слетела
с костра за всех страдающей души,
ее тревожить всуе - это пошло,
всему свой срок, и незачем спешить
касаться мудрых истин суматошно.
Раскрашивать пером не буду жизнь:
шедевр родится в долгом созерцанье,
Вселенная - во мне, а типажи –
плод размышлений, а не восклицаний.
3.Пропахла осень прелою листвой...
Пропахла осень прелою листвой,
одежды разметала по дорожкам…
Мой милый друг, играете со мной
немножко…
Немножко я в вас тоже влюблена,
на вас настроен компас сердца точно,
по телу - дрожь и теплая волна, -
непрочно…
Непрочно счастье: столько долгих лет
и расстояний длинных между нами,
но все же - рядом… старый парк, сонет,
огонь желаний…
Огонь желаний разбудил весну,
опять принять готова пораженье…
Швыряет ветер прелую листву
в изнеможенье.
4. Жизнь бежит, как шальная
Жизнь бежит, как шальная - вот так и пройдет незаметно!
Только листья шуршали, и осень сводила с ума,
А уж ветер в лицо и январское утро без света,
Всю до самых костей пробирает холодный туман.
Впрочем, что обижаться, ведь это - всего лишь зима!
В суматохе забот не заметна времен быстротечность:
Грязный тающий лед там, где снега жила белизна,
Верба в почках пушистых, а некогда сонная речка
Раскидала покров надоевший… И мне - не до сна!
В куртке жарко и тесно, а что вы хотите - весна!
Вот бы сбросить не вещи, а годы, а с ними - и разум!
Солнце встало в зенит, все деревья и травы в цвету,
С рюкзаком бы да в горы… Здесь, в городе, как по заказу,
Двадцать восемь в тени… Я опять намечаю маршрут.-
Как иначе? Ведь лето: не хочешь, а крылья растут!
Собираю плоды, пробил час озаботиться прошлым.
Задождило, и парк примеряет осенний наряд.
Только радовал взор, как уж ветром изорван и сброшен
Прямо под ноги лист… По утру без причины хандра…
Что поделаешь, осень! Всему завершаться пора…
Не распутан клубок нерешенных вопросов, а совесть
Упрекает в ошибках: ей жалко потраченных лет.
Прячу нос в воротник, стынут пальцы, кончается повесть,
Тихо падает снег и не тает - знакомый сюжет…
Это просто зима, не конец… И трагедии - нет!
5. Привыкли жить в водовороте
За кругом круг - и улетели:
так мысли мечутся в тщете
найти какой-то вектор цели,
сознанье - в полной темноте,
а ум творит словес плетенье.
Всё кем-то сказано уже
и потому - не обретенье…
На предпоследнем вираже
мотор заглох: с утра не в духе,
утрачен темп, потерян ритм,
снежинки носятся, как мухи
в порывах ветра, фонари
круги рисуют на дорожках,
разряжен воздух, в теле дрожь,
перебежала путь мне кошка,
а что за цвет - не разберешь…
Всё – невпопад, и всё – некстати
и, все ж, - во благо: всякий крест,
пусть он не прост и не приятен,
но открывает то, что есть
внутри души; ее изъяны
видны в движении ясней.
Куда идти? Иль щепкой пьяной
с теченьем мчаться? иль коней
направить вспять – теченью против?
Привыкли жить в водовороте,
не помня цели... Отчий Дом
для нас открыт, да мы не в нем…
6. Ты, играешь со мной, как с кошкою
Не напрасно все чувства прячу я: в просторах космоса
Я - всего пылинка по-прежнему, - простимся буднично.
Обещания зря растрачены, не мучай голоса…
Появился - заря забрезжила, а было - сумрачно.
Ты, играешь со мной, как с кошкою, беды не ведаешь!
Страсть легко опалит горячая - погасишь сразу ли?
Все дороги назад отброшены, так что ж ты делаешь?
Вместе с радостью боль в придачу мне - играем фразами!
Только поздно: созрело яблоко, и Змей прицелился,
Искушенье уже намечено, и сети брошены,
Не придется парить над облаком - ты зря надеялся,
Что поделать, любовь доверчива: пришла непрошено…
7. Нас поглощал безликий Океан
Так мало помню… многое ушло,
погибло безвозвратно и не лечит
ни боль разлук, ни горечь, ни тепло,
ни ожиданье встреч, ни сами встречи…
Нас поглощал безликий Океан,
в котором нет ни форм, ни ожиданий,
он наши души пил, был ложью пьян,
посулы всех нелепых оправданий
высмеивал и прятал их на дне,
хотя до дна так долго опускаться…
Ни в праведности нашей, ни в вине,
не успевая толком разобраться.
Он нашу память мудро заплетал
в тенёты донных спутанных растений,
морским песком и грязью забивал
пути для хвастовства и заверений
в своей непогрешимости... увы,
не находил в нас истинных талантов,
не следовал за мнением молвы –
имел своё и с пылом оккупантов
крушил конструкций созданных мираж;
играл волной на наших слабых струнах
и презирал надменный эпатаж,
что Океану, в общем-то, не трудно…
Жестоким все же Океан не бЫл:
в беспамятстве мы черпали спасенье.
Из прошлого уйти без потрясений,
конечно, - благо, если путь борьбы
не стал привычным иль уже утрачен…
Мы погружались в вечность… тихим плачем
нас провожали те, кто с нами был…
8. Среди толпы с типичным макияжем
Среди сестер с привычною окраской
Вороне Белой было неуютно,
она парила в небе без опаски
у самых звезд, но в бездорожье смутном
путь не искала… редкий был с ней ласков -
клевали все: не то у ней обличье,
живет не так, и мнения – не птичьи…
Ей не пилось, как всем, из грязной лужи,
не елось из контейнеров помоек,
и ушлый Ворон был в мужья не нужен:
он глуповат и честен с виду только!
Она жила одна и мерзла в стужу,
вся исхудав, не билась за добычу,
но не меняла стиль своих привычек…
Совсем недолго процветала стая:
склевали птицы впопыхах отраву,
и в одночасье в городе растаял
вороний гам – он людям не по нраву.
Видать, пернатых Бог в тот день оставил,
хотя одной судьбы не стер страницу:
живет поныне образ Белой птицы…
В толпе подобных двигаться удобно,
(куда – неважно, лишь бы по теченью!)
нестись вперед под знаменем, слыть модным,
считая цвет своим предназначеньем,
а всех, кто против, ненавидеть гордо..
Среди толпы с типичным макияжем
Воронам Белым трудно каркнуть даже!
9. Я по тебе скучаю...
Я по тебе скучаю… Мы похожи,
уже не различить, где - ты, где - я.
В душе моей твой облик – он тревожит
и, в то же время, мучает меня.
Я чувствую упрек, неодобренье,
и, как обычно, снова ты права,
Но все-таки источник вдохновенья
мой из тебя... Осенняя трава
желтеет перед натиском мороза,
становится как хрупкое стекло…
Со мной - не так ли? Неужели поздно
мечтать и верить, поступать назло
всему тому, что наглостью сгибает
и холодом пронизывает плоть?
Ты вся во мне живешь, а я скучаю
и сетую, что рядом нет… Господь,
совсем как ты, меня ругает часто:
унынию не место под луной.
Закат ноябрьский небо сделал красным,
и ветер налетевший, штормовой,
с пути сбивает – делаю ошибки,
разбрасываю камни невпопад.
Я до сих пор не научилась гибко
менять обличье, вторить только в лад.
И ты такой была, хотя ругала
меня за вечный мой максимализм.
Иду навстречу ветру… не устала.
Но я скучаю… - хватит укоризн!
Прими, как есть, ведь я и ты – ладони
обеих рук, и не издать хлопка
всего одной... В наш страшный век агоний
одна любовь жива еще пока.
Я слышу голос твой из дальних весей,
куда сама совсем не тороплюсь,
свой мир творю стихами, сердцем, песней,
в нем всё не так, как надо – ну, и пусть!
Храни Господь всех нас! Его творенье
переживет и глупости, и спесь…
Но я тебе пишу стихотворенье, -
меня ты слышишь, мама? Здесь я… здесь…