Куда я плыву по Дунаю –
Не знаю, не знаю, не знаю.
Но в злате Дуная
Стою, как Даная –
И в мире уже не одна я!
Зовет он желанную в Анды
(Саднят от желания гланды!)
Она же решила:
Мой дом – там, где Шива,
Брахманы, медведики-панды.
Жил-был один русский на Кубе,
Под «Рейнское» в английском клубе.
Читал он Есенина
Смуглой Есении –
Русский в квадрате и в кубе.
Тепло ли российскому Гамлету –
Спроси Воркуту или Тиберду.
Но гордая лира
Осталась у Лира,
Хоть канули доченьки в темноту.
И локонов русской Офелии
Ветра перемен не развеяли –
Подружка у вербы,
Сестренка у Веги
Одна – от Курил до Карелии.
Лишь только зажгут фонари
Вдоль грустных скамей в Тюильри
Придет на свиданье
К лирической Тане
Покойный поэт Валери.
Сережу тревожит в Ливорно
Лишь трель пионерского горна.
О, что нам границы!
Играют горнисты,
И сводит рыданием горло.
Перфильев в советское время
Желал быть султаном в гареме.
Семь жен прикупил он,
И с ними клубил он,
О пушкинской грезя Зареме.
У бабушки с острова Пасхи
Поспели творожные пасхи,
Кваском из стаканов
Поит истуканов,
Их в гости созвав без опаски.
В лайм-лайтами залитой Варне
Любуются звездами парни.
Порою рускини,
В пайетках-бикини
Рекламных огней светозарней.
Арсений, упавши с комода,
Приперся на остров Комодо,
И оды про местных драконов
Слагает, зубастых, зеленых.
И, дескать, Мармарис-Хургада
Противней ему, чем х.. гада.
Димону плевать на экзотику –
В Стамбуле так сладко животику.
Не габсбургский штрудель,
Не «жареный пудель»,
Хохляцкого сала – проглотику!
Жил Малкин в пустыне Туниса,
Ему изменяла Дениза,
Дарил ей сережки –
Она ж ему – рожки
(Как и в Петербурге Лариса).
Ему улыбалась Дениза –
Цирцея, Весна, Мона Лиза.
Любви обостренье
И обморок зренья
В горячих миражах Туниса.
В игрушечный рай, Баден-Баден –
Заехал студент беден-беден,
Звенят в казино мани-мани,
Девчонки идут в мини-мини,
Собаку ведут чау-чау,
Ребенок жует тутти-фрутти,
За столиком пьют виски-фриске.
– Налейте, друзья! Будем-будем!
Друзья, наливая,
И мило кивая,
Ответят ему: Путин-Путин!