Прошлой весной я кое-что узнал,
В те последние дни, сидя в саду запущенном
Где за полями зелени мерцали
Холмы над Мельничной Переправой;
Просто рассуждал о яблоне
Об её порченном стволе и повреждённых ветвях,
И поросли с зеленью, с хилыми цветиками
Что осыпали скелетон спутанный,
Что не будет на ней никогда плодов.
И был я, духом своим опоясанный,
Плотью наполовину мёртв, чувствами ошеломлён,
Тем не менее, думая о юности и о земле в юности, -
Такие фантомы цветов бледно блистали
За безжизненными от времени ветвями.
О, земля, которая нас покидает, прежде, чем небо воспримет нас!
Если я был бы лишь древом дрожащим
С мечтами весны и зелёной юности,
Тогда бы упал я в циклоне,
Который бы выхватил душу мою из тревоги,
Где нет ни земли, ни неба.
*
239. Russell Kincaid
In the last spring I ever knew,
In those last days, I sat in the forsaken orchard
Where beyond fields of greenery shimmered
The hills at Miller's Ford;
Just to muse on the apple tree
With its ruined trunk and blasted branches,
And shoots of green whose delicate blossoms
Were sprinkled over the skeleton tangle,
Never to grow in fruit.
And there was I with my spirit girded
By the flesh half dead, the senses numb
Yet thinking of youth and the earth in youth,--
Such phantom blossoms palely shining
Over the lifeless boughs of Time.
O earth that leaves us ere heaven takes us!
Had I been only a tree to shiver
With dreams of spring and a leafy youth,
Then I had fallen in the cyclone
Which swept me out of the soul's suspense
Where it's neither earth nor heaven.