Тому назад, пожалуй, лет уж тридцать,
когда осваивали новое жилье,
кормушку папа изготовил птицам,
чтобы привлечь синиц и воробьев.
С любовью и крестьянскою смекалкой
построил птахам «ресторан- ковчег»-
туда не залетит ворона, галка,
не попадет гонимый ветром снег.
Мы наблюдали из окна с улыбкой
снующих воробьев шальную рать,
стремясь напрасно всех клиентов прытких
по серым головам пересчитать.
Но время шло, не прибавляя силы,
в размеренной бесстрастности своей,
все чаще я теперь уже кормила
нахально- шустрых папиных друзей.
Сарай, к стене которого прибита
была кормушка, покосился весь,
построен новый, крыша уж покрыта.
А где «столовая»? Конечно, здесь.
Починена, и к новому строенью
прилажена дрожащею рукой.
(-И для чего такое напряженье,
куда полез ты, посмотри, какой
упрямый, это просто наказанье!
Ведь если упадешь- не подниму !)
Пришло ко мне позднее понимание,
что важно было папе моему
под старость в деле, пусть хоть самом малом,
но непременно свой оставить след,
как можно больше чтоб напоминало
о нем, когда покинет этот свет.
Все так и есть. И, дверцу открывая,
кормушку наполняя по утрам,
я каждый раз о папе вспоминаю
и думаю, в чьи руки передам
сей ритуал , такой для сердца милый,
когда стара я буду и больна?
А птицам все равно- кто из бескрылых
насыплет им в морозный день пшена.