26-е февраля:
---------------------
1324
- скончался итальянский писатель Дино Компаньи.
1802
- родился французский писатель Виктор Гюго.
1878
- скончался азербайджанский писатель-просветитель, философ Мирза Фатали Ахундов.
1918
- родился один из крупнейших американских фантастов ХХ столетия Теодор Старджон.
1946
- родилась американская писательница Филлис Эйзенштейн.
1947
- родился московский поэт, композитор, бард Владимир Владимирович Бережков.
1960
- родился русский писатель Борис Львович Беркович.
**
Родились в этот день:
-----------------------------
1802 Виктор Гюго
французский писатель-романтик
1829 Леви Страусс
американский промышленник, изобретатель джинсов
1869 Надежда Крупская
русская революционерка, советский партийный деятель, супруга В.И. Ленина
1903 Гавриил Шульц
советский художник и скульптор, искусствовед
1928 Ариэль Шарон
израильский военный деятель и политик, премьер-министр Израиля (2001-2006)
1937 Леонид Марягин
советский и российский кинорежиссер и сценарист, Народный артист России
1938 Александр Проханов
советский и российский политический деятель, писатель, публицист
1941 Евгений Жариков
советский и российский актер театра и кино, Народный артист РСФСР
Умерли в этот день:
--------------------------------
1944 Петр Струве - русский философ, историк и общественный деятель.
1969 Карл Ясперс - немецкий философ, психолог и психиатр.
1971 Фернандель - французский актер, знаменитый комик.
1982 Тэйносуке Кинугаса - японский актер, кинорежиссёр.
1986 Людмила Руденко - советская шахматистка, 2-я чемпионка мира по шахматам, международный гроссмейстер.
**
Виктор Мари Гюго, фр. Victor Marie Hugo 26 февраля 1802, Безансон — 22 мая 1885, Париж — французский писатель (поэт, прозаик и драматург), глава и теоретик французского романтизма. Член Французской академии (1841).
Виктор Гюго был младшим из трёх братьев. Отец писателя, Жозеф Леопольд Сигисбер Гюго (1773—1828), стал генералом наполеоновской армии, его мать Софи Требюше (1772—1821) — дочь нантского судовладельца, была роялисткой-вольтерьянкой.
Раннее детство Гюго протекает в Марселе, на Корсике, на Эльбе (1803—1805), в Италии (1807), в Мадриде (1811), где проходит служебная деятельность его отца, и откуда семья каждый раз возвращается в Париж. Путешествия оставили глубокое впечатление в душе будущего поэта и подготовили его романтическое миросозерцание.
В 1813 году мать Гюго, Софи Требюше, имевшая любовную связь с генералом Лагори, разошлась с мужем и обосновалась с сыном в Париже.
С 1814 по 1818 год учился в Лицее Людовика Великого. В 14 лет начал творческую деятельность. Пишет свои неопубликованные трагедии: «Yrtatine», которую посвящает своей матери, и «Athelie ou les scandinaves», драму «Louis de Castro», переводит Вергилия, в 15 лет уже получает почётный отзыв на конкурсе Академии за стихотворение «Les avantages des ;tudes», в 1819 — две премии на конкурсе «Jeux Floraux» за поэмы «Верденские девы» (Vierges de Verdun) и оду «На восстановление статуи Генриха IV» (R;tablissement de la statue de Henri III), положившие начало его «Легенде веков»; затем печатает ультрароялистическую сатиру «Телеграф», впервые обратившую на него внимание читателей. В 1819—1821 издаёт Le Conservateur litt;raire[fr], литературнoe приложение к роялистическому католическому журналу Le Conservateur[fr]. Заполняя сам под различными псевдонимами своё издание, Гюго опубликовал там «Оду на смерть герцога Беррийского», надолго установившую за ним репутацию монархиста.
В октябре 1822 года Гюго женился на Адель Фуше (1803—1868), в этом браке родилось пятеро детей.
В 1823 году был опубликован роман Виктора Гюго «Ган Исландец» (Han d’Islande), получивший сдержанный приём. Хорошо аргументированная критика Шарля Нодье привела к встрече и дальнейшей дружбе между ним и Виктором Гюго. Вскоре после этого прошло собрание в библиотеке Арсенала, — колыбели романтизма, — которое оказало большое влияние на развитие творчества Виктора Гюго. Их дружба продлится с 1827 по 1830 годов, когда Шарль Нодье станет всё более критично высказываться по поводу произведений Виктора Гюго. Примерно в этот период Гюго возобновляет отношения со своим отцом и пишет поэмы «Ода моему отцу» (Odes ; mon p;re, 1823), «Два острова» (1825) и «После битвы» (Apr;s la bataille). Его отец скончался в 1828 году.
Пьеса Гюго «Кромвель» (Cromwell), написанная специально для великого актёра французской революции Франсуа-Жозефа Тальма и опубликованная в 1827 году, вызвала бурные споры. В предисловии к драме автор отвергает условности классицизма, особенно единство места и времени, и закладывает основы романтической драмы.
В «Песнях сумерек» Виктор Гюго возвеличивает с великим восхищением Июльскую революцию 1830 года.
Уже в 1828 году он поставил свою раннюю пьесу «Эми Робсарт». 1829 — это год создания пьесы «Эрнани» (первая постановка в 1830 году), которая стала поводом литературных баталий между представителями старого и нового искусства. Ярым защитником всего нового в драматургии выступил Теофиль Готье, c воодушевлением воспринявший это романтическое произведение. Эти споры остались в истории литературы под названием «битва за „Эрнани“».
«Марион Делорм», запрещённая в 1829 году, была поставлена в театре «Порт-Сен-Мартен»; «Король забавляется» — в «Комеди Франсэз» в 1832 году (снята с репертуара и запрещена сразу же после премьеры, возобновлена только спустя 50 лет); эта пьеса была также запрещена, что побудило Виктора Гюго написать следующее предисловие к первоначальному изданию 1832 года, которое начиналось так: "Появление этой драмы на сцене театра дало основание неслыханным действиям со стороны правительства. На следующий день после первого представления автор получил записку от мсье Жуслена де ла Саля, директора сцены в «Театр-Франсе». Вот её точное содержание: «Сейчас десять часов тридцать минут, и я получил распоряжение остановить представление пьесы „Король забавляется“. Мне передал это распоряжение мсье Тэлор от лица министра». Это было 23 ноября.
Тремя днями позже — 26 ноября Виктор Гюго обратился с письмом к главному редактору газеты «Le National», в котором говорилось: «Мсье, меня предупредили, что часть благородной учащейся молодежи и художников собирается сегодня вечером или завтра явиться в театр и требовать показа драмы „Король забавляется“, а также протестовать против неслыханного акта произвола, из-за которого пьеса была закрыта. Я надеюсь, мсье, что есть другие средства наказать эти незаконные действия, и я их употреблю. Позвольте мне воспользоваться вашей газетой для поддержки друзей свободы, искусства и мысли, и не допустить жестоких выступлений, которые могут привести к бунту, столь желаемому правительством в течение долгого времени. С глубоким уважением, Виктор Гюго. 26 ноября 1832 года».
В 1841 году Гюго избран во Французскую академию, в 1845 году получил звание пэра. В 1848 году избран в Национальное собрание. Гюго был противником государственного переворота 1851 года и после провозглашения Наполеона III императором находился в изгнании. В 1870 году вернулся во Францию, а в 1876 году был избран сенатором.
Гюго умер 22 мая 1885 года в возрасте 83 лет от пневмонии. Церемония похорон продолжалась десять дней. В его похоронах участвовало около миллиона человек. После пышных национальных похорон его прах был помещён в Пантеоне.
**
ОСАЖДЕННЫЙ ПАРИЖ
Париж, история твои прославит беды.
Убор твой лучший — кровь, и смерть — твоя победа.
Но нет, ты держишься. И всякий, кто смотрел,
Как цезарь, веселясь, в твоих объятьях млел,
Дивится: ты в огне находишь искупленье.
К тебе со всех концов несутся восхваленья.
Ты много потерял, но ты вознагражден
И посрамил врага, которым осажден.
Блаженство низкое есть то же умиранье.
В безумстве павшего, тебя спасло страданье.
Империей ты был отравлен, но сейчас,
Благополучия позорного лишась,
Развратников изгнав, ты вновь себя достоин.
О город-мученик, ты снова город-воин.
И в блеске истины, геройства, красоты
И возрождаешься и умираешь ты.
Париж, ноябрь 1870
**
ПАРИЖ ПОНОСЯТ В БЕРЛИНЕ
Рассвет для мглы ночной — ужасное виденье,
И эллин — варвару прямое оскорбленье.
Париж, тебя громят, пытаясь делать вид,
Что некий приговор тебе за дело мстит.
Педант и солдафон, объединив усилья,
Бесчестят город наш геройский. В изобилье
И бранные слова и бомбы к нам летят;
Продажный ритор лжет, бесчинствует солдат:
Париж, мол, оскорблял религию и нравы.
Потребна им хула, чтоб оправдать расправы;
К убийству клевета удобно подведет.
Сенату римскому подобен твой народ,
О город, вынь же меч для подвигов победных!
Строитель мастерских, защитник хижин бедных,
О, город равенство изведавших людей!
Пускай беснуется орда тупых ханжей —
Защита алтарей и тронов, лицемеры,
Позорящие свет во славу темной веры,
Спасатели богов от мудрости земной.
Сквозь всю историю нам слышен этот вой
На римских площадях, в Мемфисе, Дельфах, Фивах,
Как отдаленный вой и лай собак паршивых.
**
ПИСЬМО К ЖЕНЩИНЕ
(Отправлено воздушным шаром 10 января 1871 г.)
Париж сражается. Сейчас он весел, страшен,
В нем жив народ, жив мир, дух доблестью украшен.
Здесь каждый служит всем, не мысля о себе,
Хоть и без солнца мы, без помощи в борьбе.
Все будет хорошо, хоть сна у нас — ни тени.
Пусть публикует Шмитц пустые бюллетени —
Эсхила б иезуит так перевел, губя.
Семь франков — два яйца! Купил не для себя,
Для Жоржа моего и для малютки Жанны.
Мы ели лошадей, мышей — и было б странно
Иное: ведь Париж зажат в кольцо врагом.
Ковчегом Ноевым желудок свой зовем;
Нечистой, чистой там уже немало твари:
С собачиною кот, пигмей с колоссом в паре,
И крыса и осел там рядом со слоном.
Бульваров больше нет: срубили топором;
Уж Елисейские Поля горят в камине.
Мы дрогнем в холоде, всегда на окнах иней,
Не развести огня, чтоб высушить белье,
Рубашке смены нет. По вечерам в жилье
Доходит смутный гул из мрака городского.
Там движется толпа ворчливо и сурово:
То пенье долетит, то возглас боевой.
По Сене медленно плывут за строем строй
Обломки тяжких льдин; за канонеркой смелой,
Идущей среди них, след остается белый.
Живем ничем и всем, не клоним головы,
И на столе у нас, где голод ждет, увы,
Картофель — это царь, покоившийся в Крипте,
А луковица — бог, как некогда в Египте.
Угля нет, но зато наш хлеб черней в сто крат.
Без газа спит Париж, гасильником прижат.
С шести часов темно. Привыкли к гулу, вою,
Когда снаряд врага летит над головою.
Чернильницей давно осколок служит мне.
Но город-мученик не дрогнет в тишине,
И горожане здесь на страже у предместий;
Под пулями — отцы, мужья и братья вместе;
В военной форме все, окутаны плащом,
На жестких досках спят иль мокнут под дождем.
Да, Мольтке нас бомбит, сулит нам Бисмарк голод,
А все ж, как женщина, Париж и свеж и молод.
Весь обаяния и силы полный, он
С улыбкою глядит, мечтая, в небосклон,
Где голубь кружится с воздушным шаром рядом.
Беспечность, красота соседствуют в нем с адом.
Я здесь. Я тем горжусь, что город мой не взять.
Я всех зову любить, с врагом лишь враждовать,
С ним биться до конца. Кричу перед другими:
«Я больше не Гюго, и Франция — мне имя!»
И не тревожьтесь, друг, за женщин. В час беды,
Когда все клонится, они у нас горды.
Все то, что доблестью считалось в древнем Риме, —
И святость очага, и дом, хранимый ими,
И ночь за прялкою, и труд, что грубым стал,
И мужество, когда так близок Ганнибал,
А братья и мужья встречают смерть на стенах, —
Все это есть у них. Пруссак, гигант надменный,
Париж зажал в кольцо и сердце мира в нем,
Как тигр, когтями рвет в неистовстве своем.
В Париже, где беда гнетет неотвратимо,
Мужчина — лишь француз, а женщина — дочь Рима.
Парижа женщины выносят всё: и страх,
И гаснущий очаг, и ломоту в ногах,
И гнет очередей у лавок ночью черной,
Холодный ветер, снег, валящийся упорно,
Бой, ужас, голод, смерть — и видят пред собой
Одну лишь Родину и долг священный свой.
Сам мог бы Ювенал их мужеством гордиться!
Врагу огнем фортов ответствует столица.
С утра бьет барабан, вдали поет рожок,
И гонит сон труба, чуть бросит луч восток.
Из тьмы встает Париж, огромный, горделивый;
Фанфар по улицам струятся переливы.
Все братья — верим мы в победу до конца,
Грудь отдаем огню и мужеству — сердца,
А город, избранный несчастием и славой,
Встречает ужас свой осанкой величавой.
Что ж! Стужу, голод — всё мы вынесем сполна.
Что это? Ночь. Но чем окончится она?
Зарей. Все вытерпим, и это будет чудом.
Да, Пруссия — тюрьма, и стал Париж Латюдом.
Мужайтесь! Наш народ, как в древности, суров.
Лишь месяц — и Париж прогонит пруссаков.
Я твердо убежден, что буду с сыновьями
В деревне жить, куда поедете вы с нами,
И в марте на родной все отдохнем земле, —
Когда не будем мы убиты в феврале.
**