На равнине долго не протянешь.
Надоели в шуме города.
Горы, горы, это просто странность:
Целый год себя заставить ждать.
Долгий год мечтаю я о встрече.
Знойным летом наступает миг:
Сознавая муку человечью,
Тепловозы мчатся напрямик.
Бьет в лицо мне снова ветер странствий.
Но уже велением судьбы
Черпаю свое я постоянство
В постоянстве Шхельды и Ужбы.
Что хочу я? Что мне в жизни надо?
Что ищу я? И когда найду?
Но уже на станции Прохладной
Белизна упала на гряду.
И неясно: то ль под снегом горы
Горизонт укутали во мгле,
То ли туч таинственные шторы
Опустились чуть ли не к земле.
Но относит ветерок туманы…
Вот лежит он, край моей мечты!
И смущённо в зареве багряном
Снеговые вспыхнули хребты.
Распростерта снеговая скатерть
Под лавиной, мчащейся сюда.
Это значит, что к контрольной дате
Не вернется кто-то никогда.
И пойдут спасатели на розыск,
Чтоб потом, в ущелье Адыл-су
Обелиски вырастали б грозно
И вели бессмертья полосу.
...я стою над стерегущей бездной,
где туманы ползают, клубясь.
Горы, горы, как вы мне полезны
С вашей мудрой верою в себя.
Я постиг у вас, неодолимых,
То, что книга не дает сама:
Волю к жизни с вольностью ума,
Веру в жизнь и с верностью к любимой.
И всегда
над мелочным,
над подлым,
над обидным,
над чернящим мир –
Ты, Кавказ, огнем взметнёшься гордым,
Мудростью нависнешь ты, Памир.
Ну, а если грохнусь, не взыщи ты,
Опечалься на один лишь миг,
И скажи, суровый мой учитель,
Что погиб твой слабый ученик.
Но пока мне смертный час не вышел,
Не желаю подводить итог.
И по скалам – всё вперед! всё выше! –
Я иду, сжимая альпеншток...