В предпоследней борьбе, за рубеж обострённого нюха,
Вырывается первым, как обычно, кто ранен ещё был вчера,
Расскажи мне Отец, где заветного неба краюха,
И зачем так тошнит в Подмосковные вечера.
Я же верила, что с такими растут и летают,
Греют руки родные у единственно - тёплой лучины,
Ты не верь мне, не жалуюсь, просто мысли латаю,
Бескорыстно воруя себя / у тебя, для мужчины.
Оставь чистым росток для моей разудалой, стареющей песни,
Пять секунд отведи для глотка из стакана водицы,
Видишь тихо сдаюсь, ты воскресни...ты слышишь, хоть тресни,
И оставь мои крылья в покое, крылья раненой, маленькой птицы.