Канарейкой жёлтою
улетел Прокоп.
Я повёл двустволкою,
он упал в сугроб.
С ним хлебали с вечера,
крепкий самогон.
В ИзраИль он с утречка,
собралсЯ гандон.
Сколько отговаривал,
сколько наливал.
Он за жизнь мне впаривал,
на жилет блевал.
А с утра поднялся враз,
сходу на крыло.
Я разбил, бежав с ружьём,
об сугроб ебло.
Улетел синюшный друг,
в ИзраИль, беда,
не похмелят в жизни там,
в жизни ни когда.