«Вспорхнула юность… и (легкокрыло…)
умчавшись птицей! – ни с чем куда-то…»
Павел Светский.
Вспорхнула юность, а с ней и время, не остановишь и не изменишь,
И только память немым укором на перекрёсток роняет взоры.
Сбежали с горки ручьи апреля, «войнушки»-игры вмиг отгремели,
Дворы затихли, осиротели, дух не захватит полёт качели.
Ветрам вдогонку на всю опушку охрипнут арии петь кукушки.
Печёным хлебом, духмяной мятой не пахнут руки. И спят закаты.
Дымок-кудесник не гнёт колечки. Рассохлась клюшка на русской печке.
Парнишка вырос из «робы» бати, решил уехать, - стал виноватым…
Гнездо покинув, как перепёлка, и света брызнули вмиг осколки, -
Никто не встретит и не заплачет, и дом не ластится по-собачьи.
Не встретит мама (хоть на минутку), не перекрестит и не расспросит,
Лишь тёплый ветер оближет грудки покатых холмиков на погосте.
Не возвратился (и не старался), лишь извинился и попрощался.
Ни с чем умчался и не куда-то, а в город солнца, где зори "златы".
Влюбился сердцем в рабочий город, где в пруд зеркальный глядятся горы.
Где дождь промочит тебя до нитки, и станешь счастлив от новой пытки.