Проснёмся, как поднимут петухи.
Невмоготу – как хочется ухи!
– Скорей, скорее, батя, на Шексну,
Ведь ты мастак забрасывать блесну!
Всё к лешему: и прозу, и стихи!
И даже пьесы. Хочется ухи!
Нам ветер с юга обещает клёв.
Скорее в лодку – и без лишних слов!
Покусывая нижнюю губу,
Я веслами старательно гребу.
И вдруг отец мне машет: «Погоди!
Я вижу рыбу, рыбу впереди!»
А я ему: «Лови ее, лови!»
А он мне: «Ты поближе подплыви!»
Я подгребаю ближе. Наконец
Взмахнул со свистом спиннингом отец.
Блесна ушла под воду. Вдруг – рывок:
«Какой ты, папа, все же молоток!»
Но рыба лишь хвостом махнула нам –
В реке остался счастья килограмм.
И дождь пошёл. И грустно на корме
Вздыхал я о непойманном соме.
Отец молчал, сёк дождик по лицу.
И я ничем не мог помочь отцу.
Причалить лодку к острову пришлось.
Дрожим в ольхе – промокшие насквозь.
Вода бежит за шиворот с ольхи,
И хочется нам смыть с себя грехи.
Потом поэт расскажет рыбакам,
Как рыбный супчик предпочел стихам,
Как лешим не гнушался иногда...
А те всплеснут руками: «Борода!
Ты лучше бы писал свои стихи,
Тебя мы не оставим без ухи».
1994