Без вестей
Дед его пропал «без вестей».
То, война, рыдай – не рыдай.
Крепко обнимая гостей.
Уезжал служить «салабон» в потерянный край.
И, «тук-тук» колесики – снежная даль.
На пути Пукса-Озеро – забор из досок.
А дорога далече, где озеро Салт,
Где ЗЭКА на прицеле, и палец сжимает курок.
Ёлочки-иголочки скрипят на зубах.
Песня разлетается по мертвой тайге.
А на разводе утреннем, случилось же так,
Сторожил безвременный завел о судьбе.
- Не слыхал фамилию, казак был – Кудлай?
Сече Запорожская и Батюшка Дон.
Воевал и хаживал в татарина стан.
Рода я того еще, из тех же краев.
Делили Землю-Матушку, как вбили царя.
Мерил всем я поровну, не враг же братьям.
Да родила Катюшенька детей мне пять душ.
Сынов трех, да дочек двух – любимый ведь муж.
В год, когда родилась пятая дочь,
Верою крестилась, а утром – война.
И пошли мы – соколы от дома, да прочь.
А, жена осталась с детями одна.
Дрался я отчаянно – боялся фашист.
Целовал я милую грядущей весной.
- «Катерина, береги детей, ведь я – коммунист,
Вот побью всех иродов, вернуся домой!».
Долго бил тех иродов, да видать не добил.
Ироды в Отечестве, место нашли.
На земле, уж сорок лет, объявленный мир,
А я, «пропавший без вести» - осколок войны.
Ёлочки-иголочки скрипят на зубах.
Песня разлетается по мертвой тайге.
А на разводе утреннем, случилось же так,
Сторожил безвременный завел о судьбе.
Раненный, истерзанный - попал к немцам в плен.
Чуть болезнь осилил, из плена бежал.
Только вот не приняли: ни дома, ни стен,
Ни детей, ни милой… Одно – трибунал!
То, что коммунистом был – так били вдвойне.
То, что казаков кровей – так в самую глушь.
На, сорок с лишним годиков «пропал без вестей»
Батя пятерых детей, и любящий муж.
Ёлочки-иголочки скрипят на зубах.
Песня разлетается по мертвой тайге.
А на разводе утреннем, случилось же так,
Сторожил безвременный завел о судьбе.
А, у солдата – боль в глазах, ком, где-то во рту.
Вот, судьба собачья, и кто-то взял след.
Утром он проснулся в холодном поту.
- «Бог, прости ты грешного – это ж мой дед»!
Ведь, это дед его «пропал без вестей»,
В ту войну – разлучницу. Рыдай – не рыдай.
А, пятой, самой маленькой из детей,
Мамка его, ту, что Верою величать.
Утром, на разводе, метался солдат.
ЗЭКОВ он расспрашивал: «Куда старик пропал?»,
А ЗЭКИ – полосатые отводили взгляд.
- «Звали деда – Яковом. Он Богу душу отдал»…
Ёлочки-иголочки скрипят на зубах.
Песня разлетается по мертвой тайге.
А на разводе утреннем, случилось же так,
Сторожил безвременный завел о судьбе.