Ветер,
несущий просторное имя,
из моря, из мифов,
непереводимое,
взбил пенку теней, клёкот листьев
и сбражил
пахучие краски дичка-мандарина,
золы, кофе, спаржи,
отринутой с миной малым.
В битой чашке местечка без глянца,
на куцей площадке
шесть белых персон, запечённых в фаянсе,
играют в петанк
в ритме старого вальса.
Прищур, жест тигриный –
с руки медный шар
летит гипербольно.
Почти не дыша,
следят человеки
как медь в высшей точке
кольнёт точно память лучом
и всё проще
приходят основы наук, войн, историй –
законы сыпучего и траекторий.
Малой мой,
отвергший изысканность спаржи,
на радужки ловит обрывки спирали.
Расчёты окончены.
Шестеро чинно садятся.
Затих тут же ветер учтивый,
и стынет молчанье в зауженных джезвах
забытого в креслах-веках человечества.
метакса кофе перье сигареты
петанк на корфу бессмертные