прессуешь меня рукавицами ежовыми
истерики, закидоны смачно пережевывая
вживляю глубже костного тебя аномалии
но екает "no woman - no cry" Боба Марли
в подреберье, врожденное и нативное
и мы друг по другу губами паразитируя
как сломанные автоматы упорно выблёвываем
чувства мелочью, монетками пятирублевыми
спину полосуя скальпелями наманикюренными
ласкаешь плоть податливую де-юре
вытягиваешь меня в тончайшую проволоку
мы же с тобой попытались, попробовали
гранями притереться, сложить кубик Рубика
у нити накала твоей гора мотыльковых трупиков
и я запускаю в смертельность последнего
камикадзе бесшабашно-несовершеннолетнего
потихоньку в полете ему крылышки штопаю
петлями мертвыми, падением в штопоре
меня мажет в небо на скорости вязкое
а я вмазан в вены тобою, приласкан
глазами зашит на тебя нашумевшую
в моей голове, я метаюсь по Невскому
испуганным, буйным, шальным шизофреником
изношенным сердцем прочувствовав трение
о нечто внутри неосознанно важное
упёртое в небо всей многоэтажностью
всей этой твоей для меня грандиозностью
как будто застрял я в младенческом возрасте
и жизнь мимо пляшет цветастеньким мультиком
и криком наружу, как аутоиммунное
давно нарывавшее чувство влюблённости
во мне до отказа. по жилам, по полостям
носилась хмельная ты, ты - алкогольная
ты - обезболивающая, но было так больно
вдыхать и вдыхать тебя, как хлороформ
беспомощно бронхами, всем всем нутром
и ждать бессознательно, только бы ждать
как парализованный в позвоночнике жар
движение малое, хоть в миллиметр
к тебе...
моя мера
всех
мер