Еще случается денек такой погожий,
так на приснившееся в юности похожий,
так ласкою сгущен, так свеж и тих,
что хочется сложить александрийский стих.
И погашается малейшая обида
в чередовании размеренном либидо,
в слияньи эр, грядущей и былой,
неисчислимых Дафнисов и Хлой.
Гляжу на мир, довольна как теленок.
Вот складки купидоновых пеленок
под балдахином ив. А вот равнины плат…
И мир внутри: иных не надобно палат.
И наплевать, что вновь не пофартило!
Торжественное шествие светила
неспешно как телеги колесо.
Дочитываю исповедь Руссо,
шепчусь с сынами будущего века,
и вспоминаю сон смешного человека.
Колышет травку теплый ветерок.
Вот кто-то приближается, двурог, –
понятно, что окажется корова.
Бросаюсь в омут озерца парного
под перистого облачка вопрос:
что нынче так воинственен рогоз?
так трогателен тростниковый трепет?
Воображенье чудный мир долепит,
выхватывая нимфу прямо из
зеркальных чар… (Тут граф де Габалис
припомнился…) И воздух я спросила:
какая затаившаяся сила
неровно дышит в зарослях ракит?
Великий Пан не умер – только спит!
20 июля 2003