Завалялась в кармане ириска -
я её сберегу про запас,
ибо чёрные дни уже близко,
да без малого здесь и сейчас.
Несуразная их литургия
накрывает лавиной крутой...
Да и были ли дни здесь другие,
не подточенные чернотой?
В магазины известные ходим,
на помпезные полки глядим
и бабла в кошельке не находим,
и вчерашние шкварки едим.
Спины гнём за гроши на работе,
копим злость и обиды пасём,
чтобы после в пивную напротив
заглянуть и забыть обо всём.
Нет уюта, где сердцем приткнуться
мы могли б на лихом рубеже -
не успеешь на шаг оглянуться,
как и сердца не будет уже.
Да и тех рубежей-то не в руку -
будто кто-то невидимый тут
нас упорото водит по кругу,
изменить не давая маршрут.
Продираясь сквозь траблы и ломки,
с каждым новым обломом на «ты»,
мы кружимся как пена в воронке
бестолковой стальной черноты.
Звёзды скрылись, и небо не близко:
астрономы в стране - куркули.
И шуршит между пальцев ириска,
как последняя сладость земли...