Над поляной в лесу просыпалось горячее солнце,
У окошка на ветке сирени притих соловей,
Улыбались последние звёзды в глубинах колодца,
И приветствовал утро весёлым журчаньем ручей.
Нежным заревом небо готово расплавиться будто,
Облака в тихой лени застыли в предутренней мгле,
Голубыми глазами глядела с земли незабудка…
Через час всё пылало в холодном смертельном огне.
Через час тишина взорвалась самолётами, взрывами,
Соловей встрепенулся, взлетел – слишком поздно… Убит.
Как нелепо! Он должен был петь с сильных ветров порывами
Ещё долго… но волей жестокой судьбы птица спит.
Слишком поздно проснулись хозяева ближнего дома…
В суете и тревоге успели спасти лишь детей.
Мама с папой навеки остались стоять у порога,
Ведь дом рухнул. Сгорел. Лишь развеялся прах от костей.
Знойный день так внезапно сменил благородное утро,
Сколько страха и горя принёс он в родную страну!
Самой жуткой казалась та, полная боли, минута:
Покуситься посмела война в первый раз на семью.
Эх, война, рассказала б ты нам, почему так холодно!
Почему знойным льдом покрывается сердце внутри?
Почему, когда вижу я дом на окраине города,
Моё сердце стучит быстро-быстро и тихо болит?
Почему этот дом, без единого гвоздика сложенный,
Мне так дорог? Всё просто: он помнит то лето войны,
Помнит самое страшное, больное, самое сложное,
Что война принесла в первый день для моей стороны.
Эх, война, рассказала бы лучше: зачем ты придумана?
Сколько жизней взяла, одиноких оставив детей?
Да, война, расскажи, будь добра, под какими костюмами
Маскировкой смогла ты когда-то скрыть столько смертей?
Снова летнее солнце встаёт над лесными вершинами,
Я стою на земле, где росли мои бабушки, дедушки.
Прихотливая память насыщена теми картинами,
Где собрались, казалось, примеры всех бед человеческих.
Мне так хочется мира на нашей чудесной планете!
Я хочу, чтобы солнце так робко вставало в лесу,
Я хочу, чтоб родителей знали, ценили все дети,
Чтоб ни слухом ни духом никто не слыхал про войну!