Сказала ты: «А знаешь ли ты боль?»,
Поглаживая в пальцах чашку с чаем.
«Мы врем себе, когда хотим любовь
И врем отчаянно, когда встречаем».
В словах твоих почувствовал так сразу,
Все то, что вдруг улыбку вытерло мою.
Наверно, монолог твой недосказан.
Я жду рассказа, потому молчу.
«Боль – не ожог, не рана ножевая,
Боль, что владеет всем твоим нутром.
Боль то, о чем живешь не забывая,
Боль – то, что чувствуешь потом».
И взгляд при этом у тебя спокойный.
Не дрогнут пальцы, не плеснется чай.
«Так знаешь, что такое больно?
Не торопись, подумай, отвечай».
Взгляд у тебя холодный, как клинок.
Нет напряжения и в фигуре в черном.
Когда писал тебе, что я так одинок,
Наврал я, не во всем, но в чем-то.
«Люблю ее, она владеет всей душой.
Она так просто получает откровение»
Я даже согласится б мог с тобой.
Но вдруг почуял смутное сомненье.
Уже неделю, как все полосы газет
Пестрели про маньяков заголовком.
«Жестокости такой не видел свет!»
«От следствия ни капли в этом толку!»
От этой вот невозмутимости твоей
Так холодно мне стало на спине.
«Писал ты, что уже теперь ничей?
Расстались, так по чьей же там вине?»
Улыбку на губах возникшую твою,
Заметил я, так безнадежно засыпая.
«Ей тоже говорил: Без памяти люблю?
Отлично, только я слегка другая».
«Ну а еще, у боли свойство есть.
Ее боятся. Все боятся, ты же знаешь.
И ни вранье, ни выдумка, ни лесть,
Не защитит, ты это испытаешь».
Последнее, что от тебя услышал я,
Беспомощностью полной завершилось.
Я только капельку обманывал тебя,
Похоже, боль мне раньше только снилась.
*Люблю тебя. Моя душа была оплетена паутиной. Ты всегда был моим Величеством. Я хотела твоей любви.