– Пиастры, пиастры, – хрипел попугай.
Джон Силвер подкинул монету:
– Мне рому стаканчик полнее, под край, –
сказал, поправляя манжету.
Он ром заглотил, чуть отставив костыль,
и взглядом окинул таверну:
– Лишь в море бескрайнем я чувствую тыл,
А тут мне без выпивки скверно!
Ты многих уже пережил, попугай,
со мной будешь плавать, покуда
есть Остров Сокровищ, где истинный рай,
где нам не страшны «барракуды».
Туда мы отправимся, друг мой, поверь,
лишь только я душу прогрею.
– Пиастры, пиастры!..
Тут скрипнула дверь.
– Вас суд ожидает и рея!..
Скосил попугай свой опаловый глаз:
– Каналья, пришли за тобою!
Вот пили бы дома, сгодился бы квас,
под вечную песню прибоя.
– Ах, чёртова птица, покоя мне нет!
Сожрут и тебя с потрохами!
Кому-то и ты попадешь на обед,
разделишь судьбу с петухами!
За хвост попытался он птаху поймать,
а та, извернувшись умело,
пропела: – Пиастры! – и что-то про мать,
– пугать попугаев – не дело!
Меня научись понимать иногда –
купи этих чёртовых судей!
Не хочешь на рею? Пиастр-р-р-ы им дай!
Ведь знаешь – от нас не убудет!