Здесь нет голубых леопардов на поле герба,
и розы так долго пылают под солнцем юга.
Я больше Разбойница, только немного Герда,
когда засыпая, печалюсь о сердце друга.
Мне снятся замшелые тропы, лиловый клевер,
чуть тронутый кисточкой неба пушистый вереск,
пугливые эльфы... А я всё иду на север,
где льдистое сердце мне может одной и верит.
И бледная зелень сменяется ярким снегом,
и ветер рвёт душу и воет, что Он не вспомнит.
Но в месте, где полюс губами коснётся неба,
я грудью ложусь на ступени хрустальных комнат.
Сквозь своды неистовым холодом жжёт светило,
ждут вечные зимы над пологами кровати.
Я молча молю, чтоб тепла у меня хватило,
и каюсь неслышно за то, что его не хватит...
И знаю, что клятвам не стоит калечить души.
Она не отпустит. И ночь за чертой синеет...
Ведь если любовь не сильнее, чем смерть и стужа,
она и мгновения слабости не сильнее.
… А южное солнце, тем временем, примет сутки,
Разбойницы бледную кожу щипнёт, лаская.
О, сколько сердец побеждённых в седельной сумке.
Так что же ночами всё снится ей сердце Кая...