Темно и холодно, но всё же тишина,
Лишь трупы плачут, нервно разлагаясь.
Вокруг меня - кровавая земля,
А я - живой, лежу и улыбаюсь.
А наверху, главнее суеты,
Спокойней бурь, грубее хризантемы,
Стоишь, насупившись, убогонькая ты,
Читая глупые и детские поэмы.
Нет больше слез и жжения в груди,
Дурных привычек, пошлостей, печалей,
Лишь тянутся убогонькие дни,
Совсем как ты, плывущие в молчании.
А ты стоишь, и мелкий липкий снег
Тебя целует жадно и корыстно,
А ты все смотришь, как проходит век,
А ты все ждешь и мучаешься в мыслях.
Но мы давно погибли, полегли
На поле жалкой и никчемной битвы.
Простил и я, прости меня и ты
И посвяти мне лучшее молитвы.