- Не угостите ль папироской?
У магазина старичок -
Смешной наружности неброской,
А видно любит табачок!
- Да, угощаю, прикурили,
Он затянулся, глаз прикрыв.
За жизнь потом заговорили,
Видать, давно созрел нарыв.
- Чего один, раздет, оборван?
- Да что сказать - сам виноват.
Листочком с дерева я сорван,
И на Земле бывает ад!
- Квартиры нет, спасибо дочке.
Пока лечил мой врач меня,
Письмо прислала в одну строчку:
Прощай, живи, твоя вина.
Я у неё просил медали,
Вернула чтоб, ведь заслужил.
Сказала, что уже продали,
Вот так зятёк мне удружил.
Вновь затянулся и закашлял:
- Осколок, ох, едрит - Мадрид.
Дороги нет, сплошная каша,
Ногами еле шевелит.
- Дай папироску на прощанье!
- Конечно, дед, давай, держи.
Живёт, похоже, подаяньем,
Как до сих пор солдатик жив?
Зашаркал по земле осенней,
Собака рядом – верный друг.
Она теперь его спасенье,
Не дай Бог, если что-то вдруг.
А я стоял у магазина,
Хотелось совесть мне купить.
И этой дочке, вроде Зине,
Хотя б сто граммов подарить.