(отрывок из повести "Воспоминания без размышлений")
Три года я был математиком...
После «Политеха» взрослеть и умнеть меня распределили в отдел АСУ советского химического гиганта в Балаково. На гиганте трудилось двадцать тысяч человек. Математиков из них было семь.
Я устроился восьмым, и, сняв комнату в двушке в центре города, начал жить в новых обстоятельствах.
В отделе работалось исключительно замечательно. В то время мало кто до конца понимал, что же это такое – АСУ. А потому коллеги-сотрудники элитного отдела, по образованию экономисты, учителя, статистики, и ещё чёрт знает кто, встретили меня, профильного специалиста по автоматизированию, желанно и почтительно.
Особенно «зауважал и почтил» меня Андреич – старший математик. На второй день моей трудовой карьеры, для «вливания» в коллектив, я принёс в наш кабинет литр водки с закуской, став сразу же для Андреича родной душой.
Андреич, к своим сорока пяти годам, был изрядно лыс, очкаст, интеллигентен, образован и всеми уважаем. К собственным, периодически выдаваемым рац-предложениям, а изредка и изобретениям, относился он совершенно наплевательски. Зато любил умно, точно и тонко подшутить над чьей-нибудь глупостью и тупым служебным рвением.
Два-три раза в неделю, обычно с самого утра, в ИТР-овской курилке, среди толпы маститой инженерной братии Андреич брался рукой за сердце и скорбно обращался к электронщику Сане со словами: «Что-то мотор прихватило»… Принимая эти волшебные слова как команду к действию, Санька улетал в соседнюю кладовую, где привычно наливал 200 граммов технического спирта в плоский флакончик из-под шампуня, а я мчался в заводскую столовую за винегретом и хлебом.
И вот в одиннадцать часов, в самый разгар рабочего утра, мы запирались у себя, и до вечера выходили лишь в туалет, или ещё раз к спасителю Саньке. Пить было удобно, так как пили на троих.
Третьим был наш с Андреичем начальник – Н.Н., абсолютно грамотный и абсолютно неряшливый человек. Золотая медаль физического факультета Казанского университета привела его в славный город Балаково в поисках обещанных здесь высокой зарплаты и жилья. Всклоченные волосы, безумный взгляд, пузыри мятых брюк на коленях и прошлогодняя грязь на портфеле выдавали в нём человека весьма незаурядного. Кем он, собственно, и являлся.
В свои 33 года Н.Н. был отцом двоих маленьких детей, чемпионом города по шахматам, тренером чемпионки мира Рудниковой, и добрым другом одного из Стругацких. На наших иногда случающихся совместных выездных «винных заседаниях», Н.Н. изрядными кусками цитировал книги великих братьев наизусть, приводя Натаныча в неописуемый восторг…
К Н.Н., непрерывным потоком текли горе-студенты заочного образования со всего города. Если сессии за водку и деньги сдавать у них как-то получалось, то вот с контрольными в течение семестра была полная задница… А потому за 20-25 рублей Н.Н. брался за контрольную работу по любому предмету из любого ВУЗА. Постепенно, не справляясь с количеством контрольных, привлёк к этому делу он и меня. Развлекаясь подобным образом в рабочее время, свободное от «сердечных приступов» Андреича, довольно долго повышали мы своё благосостояние и интеллектуальный уровень страны.
Начальник отдела АСУ, Захарыч, был классным мужиком, душой шумных компаний, замечательным хозяйственником и организатором. Однако в АСУ соображал он очень туго. А потому, когда мой Н.Н. на планёрке получал очередное плановое задание, бегло просматривал его, тяжело вздыхал, долго ухал филином и заявлял, что работы здесь, если «ужо очень поднапрячься», недельки на три. Захарыч просил уложиться хотя бы в две с половиной. В итоге за два дня нашей троицей делалось всё требуемое, а остальное же время мы играли в кости, пили спирт, решали контрольные для заочников, и занимались прочей приятной и полезной для нас ерундой…
В коридоре, сталкиваясь с Захарычем, я умно напрягал лицо, и что-то шепча про себя, отрешённо здоровался с ним. На его вечное: «Как дела, дядь Толь?», отвечал чем-то вроде: «В третьем блоке условный оператор не туда, кажись, выходит. Пойду с Петей перекурю, может, чего присоветует…» Захарыч понимающе кивал, отвечал: «Покурите, покурите…», и на цыпочках, дабы не спугнуть мысль с моего лица, удалялся к себе.
А я курил с Петей, обсуждая погоду и вчерашний футбол…
А потом, если дело было зимой, на подоконнике его кабинета, ловил с ним синичек «на сало» в шахматную доску, и в обеденный перерыв относил эту доску в соседний отдел, приводя в дикий восторг пожелавших поиграть…
А потом, несмотря на наше раздолбайство, всё на заводе заработало как часы…
А потом я почему-то полюбил свою работу и Балаково…
А потом я стал экономистом…
А потом я написал огромную толковую оптимизирующую программу…
А потом в заводоуправлении все стали называть меня по имени-отчеству…
А потом я стал репетитором…
А потом я стал музыкантом…
А потом я поступал в аспирантуру…
А потом я стал переводчиком…
А потом – лауреатом…
А потом…
Но это уже совсем другая история…
А потом кончились те три года, когда я был математиком…
И я стал старше на тринадцать процентов…
Интересно, а умней-то на сколько…..?