В глухой сибирской деревушке
Уже не знаю сколько лет
Стоит избушка на опушке
И в ней живет столетний дед.
И стар и мал в деревне этой
Его все помнят стариком.
А был ли молод? Нет ответа.
Все время в возрасте таком.
Он летом ходит на рыбалку,
Зимой - идет с ружьем в тайгу.
В селе судачат, что Русалку,
В друзьях имел он и Ягу.
Но это просто чьи-то слухи,
Вокруг него их целый воз –
В деревне бабы, словно мухи,
Разносят слухи, как навоз.
Ну, словом, он довольно крепок
Хотя, мой дед, ему «внучек»,
А на рыбалке очень цепок
- Поймал белугу на крючок!
В его хозяйстве все в порядке
- Хороший сад и огород.
И все у деда есть на грядке
Как говорят - ну просто прет!
Корова, курочки и гуси,
И пара улиев в саду
Он словно гость из Старой Руси
А жил когда? В каком году?
Медведя, говорят, недавно
Он завалил один в лесу.
Старик тут поработал славно
Убить медведя - не лису.
Ну, в общем, жил и продолжает
Уж сколько лет в режиме том
Его здесь всякий уважает
И стар и мал в краю родном
А дети, просто наважденье,
Шаг не дают ему ступить.
Куда б не шел - сопровожденье,
Они как за иголкой нить.
Он режет им игрушки летом,
Из кедра, липы и сосны.
И учит резать их при этом
С дождей осенних до весны.
Он лепит глиняную утварь:
Посуду, чашки и горшки.
И собирать грибы он ухарь.
Их сушит, целые мешки.
В бору он добывает шишки
Их ставит в сени в коробах
Все деревенские мальчишки
Зимой их точат на зубах.
И прозвище к нему пристало
Никто не скажет уж когда,
«Боровичком» деревня стала
Звать деда раз и навсегда.
За то ли, что он мал и крепок
Или, что бор - как дом родной
Еще судачат - деда предок,
Деревни основатель той.
Зимою в лютые морозы
«Боровичок» в тайгу идет.
Там звери, птицы, зайцы, козы,
Он корм на санках им везет.
Он добрый, любит все живое,
Зря не сломает даже ветку.
Подвяжет деревце кривое
И птицу не посадит в клетку.
Он в гости пригласил, однажды,
Детей на ягодный пирог.
Так как всегда в неделю дважды
Он развлекал детей как мог.
Шутил, рассказывал им сказки.
Игрушки делал им из глины,
Лепил диковинные маски,
Учил он их плести корзины.
Все превращал в игру, в забаву
Что б детям нравились уроки
Учил истории ораву
Знал про Сибирские истоки
Он как-то вытащил из шкафа
Большой ларец из малахита.
Он был прадеда его - графа.
Предмет старинный, того быта.
Раскрыл его и стал серьезным,
Ладошкой пот со лба вдруг вытер,
А взгляд стал вдруг как будто грозным,
Сжал в кулаки он старый свитер.
Как будто вспомнить он пытался
О чем-то очень откровенном.
И как-то съежился весь, сжался,
Но распрямился вдруг мгновенно.
Как будто вспомнил он о чем-то,
В глазах опять зажглись искринки.
А может вспомнил он о ком-то,
В сознанье прокрутив картинки,
И из ларца достал на стол он
Награды: ордена, медали.
Большой ларец был ими полон.
За что же их так много дали?
С крестами царскими лежали
Медали «За Отвагу» рядом
И много орденов в эмали
Хранились здесь несметным кладом.
Он взял их бережно, разложил,
Одна к другой на стол огромный.
И сам как будто сразу ожил,
Стал как всегда неугомонный.
Лукаво детям улыбнулся,
Всем заглянул в глаза игриво.
Солдат как будто в нем проснулся
И то, что было с ним - все живо.
Большой, мозолистой рукою
Награды бережно погладил.
В глазах с огромною тоской,
С которой до сих пор не сладил
Наградами весь стол уложен,
За рядом, ряд, их так здесь много.
В них боль и кровь и подвиг вложен.
И все за Родину и Бога!
Воспоминанья душу точат,
Ведь три войны есть за плечами.
Он детям рассказать все хочет,
Все то, о чем не спит ночами.
Закончил корпус как кадетский.
Был ранен, защищая «Зимний».
И как попал он в плен немецкий
И подорвался как на мине
- Когда бежал из плена ночью,
И как за жизнь тогда хватался,
Как боль терпеть не было мочи,
Но он боролся и не сдался.
Очнулся через две недели,
У егеря в лесной избушке.
Как дни не помнил пролетели
Ведь две недели не игрушки.
И как служил он в разведвзводе.
И в тыл врага ходил с заданьем.
Как струны нервы, весь на взводе,
Не тряс ни должностью, ни званьем.
Как раненный в плече и в ногу,
Он «языка» тащил с собою.
И лишь известно было Богу,
Как выжил он, ценой какою.
От пуль за спины не скрывался
И честь за пазухой не прятал.
За справедливость он «взрывался»,
Когда хотел помочь солдатам.
Его тогда все звали «Батя»,
Кто старше был и кто моложе.
И даже сестры в медсанбате,
Все как отца любили тоже.
Ну, в общем, был наш дед - героем.
Таким, о ком кино снимают.
Не даром ребятишки роем
К нему бегут и обнимают.
Забравшись на колени к деду,
И облепив его по кругу
Ведут с ним теплую беседу,
Рассказывают все как другу.
И он рассказывает тоже,
То о войне, то о природе.
И о зверях -кто им поможет
В мороз и при плохой погоде.
И в той сибирской деревушке,
Нет злых людей, ни драк, ни пьянок.
Зря не обидят и зверушки,
Силков не ставят и приманок.
А птицу, рыбу добывают,
Лишь для того что б прокормиться.
Здесь браконьерства не бывает
У всех приветливые лица.
Откуда знаете исходит
Добро и входит в каждый кров.
В той деревушке, что уходит
Своим истоком в глубь веков,
От старичка-«боровичка»
Как его люди называют
У старожил и новичка
С ним разногласий не бывает.
А говорят: один не воин.
Один - что может изменить?!
А часто и один достоин
Жить для других, примером быть.
Однажды, теплою зимою,
Каток очистив на реке,
Ребята дружною гурьбою
Пошли кататься налегке.
Катались и в хоккей играли
По чуть подтаявшему льду.
Вдруг лед сломался и упали
Два мальчугана в реку ту.
Ребята запаниковали,
Пытались как-то им помочь.
Кричали и на помощь звали,
Темнело, скоро уже ночь.
На счастье близко оказался
«Боровичок» с вязанкой дров.
Услышав крик, к реке пробрался,
Тут же прийдя на детский зов.
Срубив ближайшую осину,
Подполз поближе он к воде
И деревце ребятам кинул,
Что оказались вдруг в беде.
Они схватилися за ветки
И потащил их дед на лед.
Им говоря: «Держитесь детки,
Спасенье к вам уже идет».
Когда почти что получилось
И вылезли уже обои.
Лед лопнул, льдина обломилась,
Упали в воду уже трое.
Картина жуткая, поверьте,
Спасенья ждать еще не скоро.
Тут постарались верно черти
Своей неверной, подлой сворой.
И старичок, что было мочи,
Пытался вытащить мальчишек.
В воде холодной среди ночи,
Одежки стягивал излишек.
Ну наконец один на льдине,
Его ребята подхватили.
На льду сейчас ведь как на мине,
А нужно что бы дети жили.
Дед из последних сил другого
Со стоном вытолкнул и замер.
Замолк вдруг голос на полслова
Как будто вдруг сломался таймер
И пальцы судорожно сжались
Как будто льдины край искали.
Потом вдруг медленно разжались
И с плеском в темный мрак упали
И пузырьки по водной глади
Пошли где только дед плескался
И утонул он жизни ради,
За жизнь других, сам с ней расстался.
Все, тишина, лишь плач ребячий
И ветер только подвывает,
А в горле ком стоит горячий,
Река, ртом полыньи зевает.
Со стороны деревни скоро
Огни во мраке показались.
И шум донесся вдруг от бора,
Тут звери у реки собрались.
Еще такого не видали
- Собрались вместе люди, звери.
Мне если б это рассказали,
Конечно я бы не поверил.
Что было, то легендой стало,
Об этом каждый вам расскажет.
Хоть слухов ходит и не мало,
Но деда домик всяк покажет.
Все жители воздвигли стелу
На берегу Сибирской речки.
Как к ней придешь - мороз по телу.
Горят там днем и ночью свечки.
И на большом гранитном камне
Там выбиты слова такие,
«Остались на всегда во мне
Поля, леса, места глухие,
Река, осины, кедры, сосны,
Зверье и птицы, пчелы, рыбы.
В цветах черемуховых весны.
Я это смог, а вы смогли бы?»
А в доме том, музей открыли,
Висят там ордена, медали
И дети домик не забыли,
Ведь память их покрепче стали.
Есть все там, утварь и поделки,
Мундир парадный, даже шашка,
Вся в черни, в золотой отделке
И покаянная рубашка.
Лишь только нет здесь фото деда,
Его писал художник местный.
Над головою с нимбом света,
По памяти, правдивой, честной.
И память эта вечна будет,
Для них он жив, как звезды живы.
Его во веки не забудут,
Пока над речкой плачут ивы.