Мы заказали кофе с молоком
и что-то с кремом пестрое в фужерах.
Как трудно, когда с ней едва знаком,
болтать о самому неясных сферах.
В балконную распахнутую дверь
глазастые заглядывали звезды.
Журчал рояль, как сонная свирель,
и скрипка голосом вступала поздно.
Но раньше, чем с ее открытых губ
уже слететь готово было слово.
Я глянул вверх – а там зеркальный куб
вращался и отсвечивал лилово.
Мы просидели битых два часа.
От разговора вспомнишь только звуки.
Куда ясней запомнились глаза
и плавные божественные руки.