Копаю, копаю, копаю.
А в конце останется
сесть в обнажённый грунт и дотронуться
руками к костяному лицу своему,
ожидая,
что кости прорвут непрочную кожу
и выйдут наружу.
Может, скоро
более способна буду лежать навзничь
или покоиться как-либо иначе,
позабуду людей,
буду ощущать предметы.
Взяла в руку образец овражного грунта
и сосредоточилась на нём –
я хочу остаться только с этим тёмным земли куском.
Рассчитаю тот грунт на сжатие и деформацию,
всё для чувственной жизни
и видимости счастья,
сотру пот с усталого лица.
Теперь уж мне хочется
беспрерывно заботиться
о предметах,
чтоб хотя бы иметь в пустом сердце их,
рассчитывать и любить,
скучную серость на что-то разменивать.
Всё своё тело выдавливаю,
представляю себе синее лето
слишком смутно и тщетно,
всё мне кажется, что я кого-то утратила
и никак не могу встретить.
Стала как каменная,
потушите лампу,
отбой.
И дело моё - погибнуть,
чтобы расчистить место;
через год жива буду,
да вся обуглюсь.
Надо ли об этом?
Иногда жалею, что не все люди знакомы между собой.
Безвестный усталый человек сидит у котелка, ожидая ужина.
Совсем ненужная.
Решила терпеть свою жизнь до конца.