Андрею Боле, погибшему при исполнении служебного долга,
с болью в сердце посвящаю.
Путь до дому не близок.
В путь последний лечу самолетом.
А зима, протестуя,
Взметнула снега до небес.
Ты прости меня, мама,
Что лечу к тебе грузом «двухсотым».
Ах, как трудно, ребята,
Предстать перед дочкой таким.
В тишине морозной у оградки,
Как от пули, вздрогнула береза!
Может, ветерок, вздохнув украдкой,
Оборвал с ветвей сухие слезы.
- Спи, сыночек, ты теперь у места,
И село поблизости родное.
Из дочурки вырастет невеста.
Только сердце что-то ноет, ноет…
- Ты, наверно, чувствовала, мама.
И погода, словно как взбесилась,
И душа рвалась к тебе упрямо…
Только сердце вдруг остановилось.
- Если б знал ты, мальчик мой Андрюша,
Всех бы крепче обнял на перроне.
Горе меня сделало старушкой,
И отец словечка не обронит.
На тебя глядит родное небо,
Опустили головы ребята.
И в стакан вмерзает корка хлеба,
А в глазах друзей немая клятва.
- Там, где горячо мы гадов били,
Для чеченских банд найдутся силы.
Может, брат, в тельняшках нас родили,
Что врастают в ребра, словно жилы.
На фасаде знак мемориальный.
В РОВД душа, как призрак, бродит.
И минута стала ритуальной
В день Христов на утреннем разводе.
Если мог бы я встать,
Я б родным и друзьям поклонился,
Я бы обнял Сибирь
И болтовскую землю свою…
Что ты воешь, метель,
За околицей белой волчицей?
Коль не я, то мой друг
Жизнь недешево б отдал в бою.