Среди берёз и сосен длинноствольных,
что кронами сокрылись в небеса,
раскинулась ширОко и привольно –
помойка осквернившая леса.
Её зловещие, уродливые кучи,
перемешались с первозданной красотой,
и над ромашками фекалевою тучей
роятся мухи потерявшие покой.
Мы захотели с безобразьем разобраться,
костёр готовлили для мусора большой,
но патриоты здесь рождённые скитаться,
тушили пламя винно-водочной мочой.
Бомжам так дороги зловонные широты -
под стать «священная», особенная грязь,
и путь особенный, юродивый до рвоты,
которым шествуют ни сколько не стыдясь.
Устав от зла бесящегося быдла,
покинув мусорку как будто мир иной,
мы мало сделали, но в малом благо было –
ромашки вымыли слезами как водой.