Он брёл по дорогам Европы,
Задумчивый, строгий, усталый,
Печалясь, что здешние “сдобы”
Способны и юных, и старых
Настолько наивными сделать,
Что верят любым подтасовкам,
А жизни людей - просто мелочь
Для здешних “арийских потомков”.
Он шёл и дивился богатству
И спеси буржуев холёных,
Их геев “священному братству”
И глупости местных “зелёных”;
В их головы кто-то втемяшил,
Что нынче - хозяева жизни,
Гордыня им здорово “башни”
Снесла, стали злы и капризны.
Вот только едва ли “въезжают”,
Что вляпались в мерзость по-полной,
Что вскоре, к ближайшему маю,
С блестящей своей родословной,
Поймут, что всё белое - слякоть,
А чёрное - полито нефтью,
И станут в раскаяньи плакать,
И клясть очевидные “блефы”.
Но время ушло безвозвратно -
Лишь дьявол отныне попутчик,
Получит по толстому заду,
Слетит с обеспеченной кручи
Любой, кто, убийц поощряя,
Орал про “агрессора” звонко,
Себя низвергая из Рая
И прочих возможных потомков!
Ещё и при жизни воздастся
Безмозглым бойцам-живодёрам -
Их ждёт мылом смазанный “галстук”,
И прочая “радость” позора!..
От мыслей подобных теплее
На сердце у странника стало;
А где-то, от ярости блея,
Овечье дежурило стадо…