Тебе сегодня восемьдесят два...
Ты в пятьдесят уже был "долгожитель".
Прости, мне трудно подобрать слова,
тем боле — навестить твою обитель
средь волн адриатических. Покой
твой не нарушит редкий посетитель,
ни — грешен! — аз, кому ты был Учитель,
ни гром бомбёжек, ни сирены вой...
Лишь немота могил... Да исполины
деревьев вековых. Вокруг руины
цивилизации... И ты — одна из них...
На независимость, я помню, Украины
ты написал стишок довольно длинный,
перемолов их косточки на жмых.
Ты был пророк — и нынче адский жупел
покрыл их города, и как из дупел
глядят глаза оставшихся в живых...
В Европе — ты представь! — опять война:
Россия проучить решила "укров" —
бомбит их города кремлёвский урка,
и в этом есть — прости! — твоя вина.
Ведь даже ты не смог предугадать,
как твой стишок в народе отзовётся,
какая блажь кремлёвского уродца
сойдёт теперь за Божью благодать.
Ведь слово, говорят, не воробей, —
особенно, когда кричат: "Убей!"
"Империя — страна для дураков" —
ты написал в "Post aetatem nostram"...
Стихи слагая без черновиков,
имперских, как и ты, бежав оков,
я нынче ощущаю слишком остро
гниения её зловонный смрад.
И, выставив позор свой на парад,
рулит страной блатная Cosa Nostra.
Увы, не Пушкин и не Кантемир,
но смерть и разоренье — "русский мир".
Тебе сегодня восемьдесят два...
Как говорится, возраст Льва Толстого.
Посредством вычитания простого
почувствуем мы разницу... Нева
по-прежнему закована в гранит,
вновь ветренно, и волны с перехлёстом,
На письма нет ответа, ибо Постум —
он, как и ты, в могиле крепко спит.
И, дав царька России, Петербург
заснул в фойе, как пьяный драматург.
24.05.2022