Подмётки рвал я – лез на пьедестал,
царапая гранит по вертикали,
рассёк ладони, вены набухали,
сворачивалась кровь...
Но влез и встал!
Усталым взглядом посмотрел вокруг –
и не заметил ни костров, ни трупов,
и не орал никто над ухом в рупор,
и места не просил:
– Подвинься, друг!
Оглохнув будто, не услышал звон –
когда кувалдой кто-то выбил клинья.
Сорвался вниз... и, проскользив по глине,
уткнулся в грязь…
И жалок, и смешон.