Мирно, светло, безмятежно и тихо,
Так же, как было той давней весной.
В дни, пока к нам не нагрянуло лихо, –
Где вся забота успеть к посевной…
Тихо совсем, нынче мне так привычно.
Семьдесят пять вот минуло с тех пор.
Кто бы подумал, что все так трагично –
Сгину безвестно, сраженный в упор.
В землю лицом, в след за выстрелом гулким
Я упаду у родной стороны…
Там и оставшись, в своем переулке,
В том, где гуляли семьей до войны.
Много минуло уж лет после боя,
Нет нынче хутора, люди ушли.
Я лишь остался, обнявшись с землёю.
Жаль, что родные искали вдали.
Ждали, не верили, несколько сроков,
Слали запросы, пытались найти.
Думали всё, что я где-то далёко.
А не схоронен у дома почти.
Знать суждено мне остаться безвестным.
Множество лет пролежать одному?..
Если б кто знал, – в одиночестве тесно.
Только за что мне вот так? – не пойму!
Имени нет… И надгробия тоже.
Холм, да и тот не достался, увы.
Знаешь, так хочется, Праведный Боже,
Чтоб схоронили меня у вдовы.
Той, что любила меня без остатка,
Ночью рыдала, не в силах уснуть.
Сыну твердила – у нас лучший папка…
День, ото дня подбегая к окну.
Время бежит. Хутор нынче оставлен.
Сын постарел, и у внука семья.
Я лишь остался, как прежде бесславным.
Даже родные не знают где я…
Сыро, темно, и до боли досадно.
Стертым остаться далекой войной.
Только желаю, до одури жадно –
Чтоб обелиск все же был надо мной.
Голос вверху, даже чуть непривычно.
Семьдесят пять ведь минуло с тех пор…
Кто-то шумит, в руку мне чем-то тычет –
Боже! Дождался! Нашел волонтер…