Юлечке Радомской
Я, созерцая Аникушина
работы славный монумент,
себя увидел, а не Пушкина,
всего лишь на один момент –
лицом ещё не гололобого,
как прежде, в пейсах и кудрях
(удобных для посадки голубя),
с помётом птичьим на ноздрях.
Рука, в движении заученном
простёртая ладонью вверх…
по гаревой дорожке внученька
в Михайловский вбегает сквер.
На ней весёленькая курточка
и капюшон на голове.
Смеётся, маленькая дурочка,
и кормит жирных голубей.