С Л Е П О Й.
И не иначе они могли любить своего Бога,
как распяв человека.
Ф. Ницше.
~ 1 ~
Семён, молчавший до сих пор, вдруг оживился,
Стакан потрогал... кашлянул... нахмурил лоб:
-<<Добра уха, Ароныч! Пил и не напился.
Хоть ты еврей, а сразу видно, что не жлоб!
Я не сторонник всяких диспутов и споров
На темы связанные с Богом, с миром чувств.
Они всегда давали почву для раздоров,
Им место в храмах: Божьих или же искусств.
Но всё ж поведаю вам случай необычный
И в русле темы - жизнь не пьеса, не роман.
Сюжет и в правду непростой и драматичный
Виной всему, возможно стал самообман.
Мы, познакомились случайно в <<третьяковке>>,
У Ивановского <<явления Христа>>.
Он на диванчике сидел в льняной толстовке,
Напротив этого великого холста.
Сидел он прямо, нервно трость в руках сжимая.
Густые волосы взъерошены. Не брит.
-<<Второй этаж, устал по лестнице хромая...>>
Подумал я: <<Да, явно он не сибарит!
В музей же шёл... Опрятней мог бы нарядиться...
На холст взирает через чёрные очки...
А запашок? Ему бы в пору похмелиться...
Да он же слеп!... Пусты незрячие зрачки!>>
Мне стало жутко стыдно! Стыдно и противно!
Да как я мог так опрометчиво судить
О незнакомом человеке негативно...
И я поднялся, собираясь уходить.
-<<Что ж Вы уходите? Смотрите. Наслаждайтесь!
Я жил бы здесь. Здесь воздух русской старины.
В дубравах Шишкинских от мира затеряйтесь;
С Луной Куиндживской напейтесь тишины;
Услышьте звон колоколов в стрелецком бунте;
Войдите с Репиным к преступному царю;
С монахом мтищенским на блюдце с чаем дуньте;
Впитайте с <<омутом>> вечернюю зарю.>>
Он говорил негромким, мягким баритоном,
Как с давним другом без изящных, пышных фраз.
Таким уверенным, беспрекословным тоном,
Как говорят о пережитом много раз.
Звучал в нём дух бунтарский с Разинскою волей
И в тоже время глубина духовных сил.
Он не безропотно смирился с тяжкой долей,
Такой удар судьбы с достоинством cносил.
-<<Вам странно видеть здесь, среди картин, слепого,
Как в филармонии глухого, например.
Да, неопрятен я, не брит, подпит немного,
И мне не свойственна изысканность манер.
Но, как известно, по одёжке лишь встречают,
А Вы, я чувствую, души не лишены.
Слепые, знаете ли, шкурой ощущают
Кто что-то стоит, а кому-то пол цены.
Сравненье грубое, простите, но без лести.
Полутона, - для живописцев хлеб и соль,
А я раб правды, справедливости и чести,
Хоть в нашем мире обесценена их роль.>>
Проигнорировав мой стыд, моё смущенье
Он предложил: - <<Покинем вместе этот храм,
Мы оказали музам должное почтенье,
Уважим Бахуса винцом по двести грамм?
Я пью вино. Лоза проверена веками.
Христос с апостолами водку бы не пил.
Да и художники в нём слыли знатоками,
Весомы доводы? Надеюсь убедил?>>
~ 2 ~
Он был без комплексов: то добр, а то циничен,
То непреклонен, то покорен и учтив,
То осуждал весь мир, то был самокритичен,
Но в обстоятельствах любых он был правдив!
Я, в частых в спорах с ним, был вынужден сдаваться.
Он философствовал без штампов, без границ,
Но мог чужой, удачной, мыслью восхищаться,
Что я выуживал из тысячи страниц.
Мы дискутировали часто до рассвета.
Он подвергал сомненью верность аксиом,
И был безжалостен к себе ища ответа:
-<<За что же Бог так обделил меня умом?!>>
Вот и пришёл я к теме нашего застолья:
Он атеистом не был, где-то там, в душе,
Но и не верил слепо догмам богомолья,
Не признавая общепринятых клише.
Его вопросы вызывали раздраженье
У умудрённых в этой сфере <<знатоков>>,
А он, к таким <<светилам>>, cкрыть не мог презренья:
-<<Уютно им среди руин и тупиков.>>
В чём он был слаб, в чём без стыда мне признавался,
В чём для него вопрос всегда открытым был,
Он, говоря о Боге, как то тушевался
И утихал его обычный страстный пыл.
В нём тема веры никогда не угасала,
И разум грешный душу чистую терзал.
Она спонтанно, нелогично возникала,
Вот, например, он как то, вдруг, мне рассказал:
-<<А Иванов, поверь мне, в Боге усомнился...
Всю жизнь писать Христа и бросить под конец!
Нашли ответ для туполобых - он влюбился,
Она ж с другим надела свадебный венец.
А он был честен! Разуверившийся в Боге,
Не мог, как прежде, всей душой Его писать.
Вся жизнь прошла и вот у смерти на пороге,
Представь! Как трудно дело жизни всей бросать!
И у меня к Творцу вопросов накопилось,
Вот например: как Всемогущий сделал брак?
Он создал ангелов, а что же получилось?
Стал лучший - дьяволом, врагом Его! Ведь так?
Что, был бы рай - не рай без этакого древа?
Да посадил бы лучше... хоть чертополох.
И я уверен, есть его не стала б Ева,
И не случился б там у них переполох?!
Ведь первородный грех! - всей библии основа.
Позор вины Адама - все должны нести,
Молить прощенья, чтоб к Творцу вернуться снова,
А Он, как добрый пастырь, станет нас пасти.
Всё я готов принять! Но вдруг меня встревожил,
Потом и сна лишил - будь проклят! тот вопрос.
Он раздавил меня! Размазал! Уничтожил!
Как льдом сковало душу в яростный мороз.
Я долго в слух произнести его боялся.
Пойми, я столько раз писал священный лик!
Он жил во мне! Он в чудных снах ко мне являлся!
И как же, вдруг, во мне такой вопрос возник?!>>
~ 3 ~
-<<Давайте выпьем. Делал это он отлично!
Не будем чокаться. Минутку помолчим...
Теперь мой друг Творцу задаст вопросы лично.
И помешать сему, нет видимых причин.>>
-<<Да... Друг твой, правда, человек был интересный.
Я полагаю был таким же и вопрос?>>
-<<Теперь и я б хотел ответ услышать честный,
Раз, как и он, умом похоже не дорос.>>
-<<Так в чём вопрос? А может есть ему решенье?
Озвучь проблему и давай поговорим.
У нас на флоте все участвуют в тушенье
Когда, не дай Господь, пожар! Ведь все ж сгорим!>>
-<<Вот-вот точней не подобрать пожалуй слова.
Да, он сгорел. Как уголёк костра потух.
Он был из тех, кого толпа сожрать готова
За то что не был, как она, ни слеп, ни глух.>>
-<<Ты, енто, Сеня, растолкуй, чтоб стало ясно,
Какой такой паскудный червь дружка сгубил?
Авось Ароныч всё смекнёт - ума в ём рясно*!
Господь ему мозгою голову набил!>>
*Рясно - в простонародье - много.
-<<Известно всем, что в нашей жизни два начала:
Добро и зло. Добро - Господь, зло - сатана,
А совесть нам дана, чтоб ясно различала:
Где Бог - там свет! Где мрак - там чёрта сторона.
И эта догма, как фундамент христианства.
Задача церкви к свету души направлять!
Чтоб не блуждали долго в хаосе пространства,
Чтоб шли прямым путём - их нужно возглавлять.
Идёт борьба за наши души драматично:
Исход не ясен и конца не видно ей.
А мы, как зрители, взираем безразлично
И большинству плевать кто станет в ней сильней...
Ты, абсолютно прав, Ароныч, в рассужденьях
О половинчатости наших грешных душ.
Добро и зло в нас, как в сосуде для броженья
Бурлят и брызжут пеной словно крепкий пунш.
Я пересказываю вам всё так подробно,
Стараясь логику <<Слепого>> донести.
Об этом с болью! думал он, никак не злобно,
Моля Всевышнего, от ереси спасти.
Он говорил: -<<Там на кону стоит наверно
Моя душа, черна и девственно чиста.
Когда ж конец игре? Вот знать бы! Хоть примерно.
Вдруг время есть начать жизнь с чистого листа.
Тебе, всеведущий, - финал игры известен;
Ты, всемогущий, сотворивший ад и рай;
Ты, Бог всеправедный, в игре бесспорно честен:
Ты, сатане, моей души, не проиграй!
Был прецедент с Иудой! Как, Ты, Вседержитель
Мог допустить его к предательству Христа?
Ведь Ты же судеб человеческих вершитель!
Не уберёг его? Быть может неспроста?
Да и Спаситель знал, что предан будет вскоре.
И всё ж Иуду от греха не отвратил!
Не удержал его в последнем разговоре,
Дав хлеба с солью к Каиафе отпустил!
А удержи, Христос, Иуду на вечере?...
Всевышний, тоже видя всё, не стал мешать?...
Смиренно ждали, Сын с Отцом, по крайней мере,
Как станет дьявол путь Иуды завершать!
И предал он Христа! Был суд, потом распятье,
И воскресенье Спаса в славе на века.
А он, раб алчности своей, снискал проклятье,
Что смыть не сможет даже времени река.
Вот и задумался я: кто же ты, Иуда?
Тебе ж Христос сказал, что ты его продашь.
А вдруг сценарий писан, чтоб свершилось чудо?!
И ты для этого свершенья жизнь отдашь?!
Так кто ты есть? Предатель истинный иль мнимый?
Смиренный раб судьбы? Иль полный идиот?
Кому ты службу сослужил, толпой гонимый
И проклинаемый в веках, Искариот?!
~ 4 ~
Понятен смысл его вопросов самых главных?>>
-<<Оригинальным, несомненно, друг твой был,
Но стал он явно жертвой происков коварных,
В сомненьях дьявольских о вере он забыл!>>
-<<Ну что ты, << равви>>? Есть в писании примеры!
И не один, не два... В них вложен смысл большой!
Чтоб убедить, Христос, использовал те сферы,
Где человек не мог не верить всей душой.
Он исцелял больных руки прикосновеньем,
Одной лишь фразой мёртвых к жизни возвращал,
Смирял разгул стихий чуть видимым движеньем,
Гостей вином, на свадьбе в Кане, угощал.
Да мало ль в Библии подобных подтверждений,
Где слово - действием! Спаситель подкреплял.
Чтоб устранить мельчайший повод для сомнений,
Своим божественным талантом удивлял.
Так рассуждал мой друг.>>
-<<В тумане дрейфовал он.
А шторм, наверно, парус в клочья разорвал.
Когда спинакер был упруг и ветра полон,
Ведь шёл он галсом верным, сжав в руках штурвал.
Заметил поздно капитан, что крен опасен
И как бывает, тут же помпа подвела...
КомпАс* взбесился... Был и <<SOS>> уже напрасен...
А круг спасательный волна за борт смела.
*Компас - моряки ставят ударение на втором слоге.
Ещё бурлит над затонувшем судном пена
Да вымпел сорванный ещё плывёт вдали.
Освободилась для других трагедий сцена -
Уже в моря спешат другие корабли.>>
-<<Ну, <<море>>, выдал ты! Поэты отдыхают!
А ты рыбачишь и в такой глуши живёшь.
Вот от чего, я понял, девки так вздыхают -
Им каждой снится, что её в свой порт возьмёшь.
А в общем, пусто, братцы, наши дни проходят:
В труде, в заботах повседневных жизнь летит.
То безысходность, то беда с ума нас сводят,
Вот и утратил друг твой к жизни аппетит.
Помянем, братцы, душу Сениного друга.
Всевышний добр - простит заблудшему слова.
Я хоть <<Фома>>, а верю в то, что от недуга,
От хвори в нём, вдруг, помутилась голова.>>
-<< И пусть его Господь всеблагий не осудит!
Простит всеведущий заблудшую овцу.
Велик Творец и в славе вечной Он пребудет!
Вернётся, блудный сын, к Небесному Отцу!> >
Перекрестившись не спеша, Исхак Ароныч,
Под неприятный разговор подвёл черту.
И как-то съёжившись, как чеховский Ионыч,
Чтоб протереть очки поднёс дыхнуть ко рту.
~ 5 ~
В стекле пустых бутылок бликами играя,
То угасая, а то вспыхивая вновь,
Костёр потрескивал чуть слышно догорая,
Борясь с предутренней прохладой грел мне кровь.
Но стоит в нём пошевелить чуть-чуть поленья,
Слегка раздуть, потом немного подождать,
И пламя вспыхнет с новой жаждой озаренья,
Чтоб побеждая мрак тепло и свет рождать!
Вот так и наши души: в ком горят, в ком тлеют,
А в ком не сыщешь искры в пепле и золе,
Одни огнём своей души зажечь умеют,
Другие в саже и обугленной смоле.
Уже клонило в сон, но я хотел дождаться
Когда Луна утонет в розовой реке.
Как станут звёзды словно льдинки растворяться
И звон к заутрене услышать вдалеке.
Проснулся пёс, лениво, сонно потянулся;
Довольно глядя на меня вильнул хвостом;
Нюхнул ребро, оскалил пасть, как улыбнулся:
-На чёрный день, пойду зарою под кустом.
А рыбаки мои всё также мирно спали.
<<Харон>>, то кашлял, то кого то материл.
Куда их души сон унёс, в какие дали?
Где вы летаете без крыльев и ветрил?
Возможно Юрка видит дали океана,
Где пеной брызжет разгулявшийся норд-ост,
А он на мостике в фуражке капитана
Не покидает героически свой пост.
Семён всё также с другом спорит до рассвета
Об Иванове и <<явлении Христа>>.
Кто ж был Иуда? Так и нет у них ответа,
И есть ли смысл начать жизнь с чистого листа?
<<Фома>> с иронией и долей превосходства
На твёрдых фактах объясняет рыбакам,
Как прогрессивные приёмы рыбоводства
Дадут двойной привес лещам и судакам.
<<Харону>> снится, может быть, его избушка,
В хлеву бурёнка, хрюшка кормит поросят.
В тени, под яблонькой, за пяльцами старушка.
Внучата гонят с речки выводок гусят.
Исхак Ароныч - богослов, принявший схиму,
Всю жизнь свою отдав служению Христу,
Идёт с монахами по Иерусалиму,
В храм Гроба Господа, к священному кресту.
~ 6 ~
Сны - это нашей жизни таинства частица.
Над спящим разумом легко душа царит.
В снах нет запретов и она вольна как птица
В безвременье, в бескрайности парит.
А может быть, все наши сны, и есть реальность?!
Вдруг наша явь, на самом деле, в снах живёт?!
Ведь большинству присуща иррациональность -
Вредим себе! Кто ж это сном не назовёт!
Конечно! Весь кошмар мы видим в сновиденьях!
Нам снятся! войны, голод слёзы нищета.
А вот в реальной нашей жизни без сомнений
Мы чтим завет Творца без тяжести креста.
Всё может быть. Во сне мечтам не трудно сбыться.
В них всё возможно, в них пределов нет ни в чём,
Что мы порою так хотим в них возвратиться
И полететь к Творцу со сказочным лучом.
Конец.