И всегда я привык гордиться,
И везде повторял я слова:
«Дорогая моя столица,
Золотая моя Москва!»
«Моя Москва». Марк Лисянский и Сергей Агранян.
<Метро в Москве>
1.
Чудо Москвы – сеть метрополитена –
Роскошь просторных дворцов под землёй.
Славу творцам воздаю неизменно –
Замыслу прочному, вязи стальной.
Мчали меня поезда на свиданье,
Или катился на совещание, –
Знал, что приеду и к сроку приду –
Радость привечу, беду отведу.
Сколько решений и мысли прогонов
Поезд, на рельсах поющий, дарил.
Если же вечером не было сил,
Он убаюкивал на перегонах.
Верный товарищ – зеркальный вагон.
Утра начало – подземный перрон.
2.
Видел туннели в далёком Нью-Йорке,
В недра свои пропускал Вашингтон.
Гостеприимно, раздвинувши створки,
Всюду приветлив был светлый вагон.
Но неприглядны перронов панели,
К ним жвачки липкой плевки прикипели.
Не помышляли здесь про интерьер,
Предполагалась вульгарность манер.
Утилитарности дух там прописан.
Уровень - тех, кто пленён жизни дном.
Мрамора блеск им едва ли знаком.
Бронзы скульптур нет, но бегают крысы!
Переживая подземок нутро,
Вспомните вы о московском метро.
3.
Скрытый туннель выручал горожан –
С улиц ушли пассажиров потоки.
Градостроительство развитых стран
Быстро освоило эти уроки.
Тюбинг чугунный, сталь балок, бетон
Сделали прочным туннель и перрон.
Сделать платформы подземки дворцами –
Мы – фантазёры – придумали сами.
Сделать реальностью сказочный сон,
Мир подземелья залить ярким светом,
Спуск превратить в гимн полёта поэта,
Где бы с Инферно* был Дант посрамлён.
Гордо отвергли обыденность люди:
Пусть красота в повседневности будет!
* - буквально – ад.
4.
Добрый обычай пошёл по Союзу –
Строить метро, как Москве повезло.
Вспыхнули люстр светоносные друзы.
Людям комфортно, их взорам – светло.
В Новосибирске, в Уральской столице*,
В Питере, Киеве можно гордиться:
Неповторимой подземной красой.
Мир их глубинный сравнится с Москвой.
И не забудем – военной порою –
В жути бомбёжек под взрывы и вой
Дом мог любой лечь горой над тобой.
Многих хранили плоды «Метростроя»!
Атомным призраком встала война.
Стала надеждой Кольца** глубина.
* - Екатеринбург
** - Кольцевая линия метро Москвы
5.
«Новослободской» цветные узоры –
В пору студенчества – к празднику вход.
У Института нас ждал поворот
К тесной сторожке в чугунном заборе.
А сквозь парадный подъезд профессура
Шла в Менделеевский* важно и хмуро.
Надпись внушала: «Научный посев
Будет полезен народу, созрев!»
Знал непреложно Создатель Таблицы:
Только наука улучшит наш быт!
Только от знающих враг побежит!
Знание в счастье людей воплотится.
Блеск витражей – вечный с косностью спор,
Свет против камня, пленяющий взор.
* - Московский Химико-Технологический Институт имени Д.И. Менделеева; надпись – авторский пересказ изречения учёного: «Посев научный взойдёт для жатвы народной».
6.
Две «Комсомольских» - вокзалов созвездье.
На эскалаторе встаньте в поток!
Сколько царевен, принцесс, строгих леди
Катит навстречу – где взять яркость строк!
Каждая – бабочка в солнечном свете,
Каждая взглядом-улыбкой приветит,
Каждая – радостной жизни росток.
Каждая – счастья упругий цветок.
Жизни поток архитектор наметил:
Женщины миру дарят красоту –
К взорам их ясным лети в высоту!
Апофеоз – оказаться здесь летом!
В золоте, смальте тут каждый плафон,
Бранною славой перрон озарён.
7.
Чехова, Горького, Пушкина споры
В залах метро свой оставили след –
Слышен на тропах листвы сизой шорох,
Бал Петербурга творит менуэт.
Пушкина бюст – это место для встречи.
Взрез белой арки был Другом отмечен –
Сердце исполнило голос судьбы –
После ударившей рядом беды.
Здесь родилось, чтоб быть сказанным, слово,
Должное милым опорою быть
В Штатах, в России, – где выпадет жить.
Слово «люблю!», - и нет в мире иного.
Запечатлён в залах нежности свет*:
Был архитектор ещё и - поэт!
* - станции метро – «Пушкинская», «Чеховская» и «Горьковская», переименованная по чьей-то глупости в «Тверскую».
<Война в родном Подмосковье>
8.
Мы о Москве позже вспомним немало.
Друг, обогнув Белорусский вокзал,
Шел на метро Кольцевого Портала,
На эскалатор, а поезд, - как ждал:
Вспыхнули стёкла на «Новослободской» –
Мчит к Трём Вокзалам на «Комсомольской».
В кассе берёт на Казанском билет:
К городу детства – в туман прежних лет.
Встречи подробности трогать не будем.
Всё как у всех: и подарки, и стол.
Многих приветил, иных не нашёл –
Жаль, молодеть не научатся люди!
Мёртвой громадой - вдали - комбинат
Ждёт возрожденья, как сто лет назад.
9.
Свет-городок, где всё с детства знакомо,
Где – под закат – снова юность нашлась,
Друга приветил малиновым звоном –
Звонница Троицы вновь поднялась.
Часто бродил он по улочкам тихим.
Жили там, в прошлом, ткачи и ткачихи,
Да из Москвы подселяли народ.
Домики-избы – к ним сад, огород.
Лаяли псы, с марта - ссорились кошки.
Рядом стояли - курятник иль хлев.
Нынче - авто там живут, обнаглев.
Не расцветает теперь и картошка.
Но, как и прежде, творят свой полёт
Вихри составов, звенит самолёт.
10.
Чуть городок не спалило войной.
Бог уберёг его в злую годину.
Сотая Свирская* здесь ушла в бой.
Саван здесь ткали врагу, паутину.
Это тех лет год за десять идёт.
Кто похоронки, потери сочтёт?
Пыльные тропки с босых ног следами –
То мы спешили - помощники маме.
Время войны, мы росли без отцов.
Знали, прикончат фашистов в Германии.
Вытрут брусчатку штандартами рваными.
Приговор будет петельно-свинцов.
Счастливы будем на майском просторе -
Здесь – на земле, в небесах и на море!
* - Сотая Свирская воздушно-десантная дивизия
11.
Жизни в деревне - семейная доля.
Ради дохода, чтоб справным был дом,
Был урожай в огороде и в поле,
Птицею полнился двор и скотом.
Крепко держалось хозяйство семьёю.
Связкою прочной - родня меж собою.
Рано входила в дела детвора –
Так на стволах нарастает кора.
Труд и успех рвётся каждой войною.
Муж и сыны – в бой, под пушечный гром.
Каторжный труд остальным – день за днём.
Дед скорбно плешку чесал пятернёю:
С бабами труд на разрыв до темна,
Нет мужиков. – Не щадит их война.
12.
Их не свезти на семейный погост.
Долги в Европу до них расстоянья.
Выродки чьи-то надгробья их ранят.
Кто допустил, что нацист вновь подрос?
Кончен Победой с фашистами спор.
Но нет отцов - стал порубкою бор.
Да, бабы выдержат. Да, мы – Россия…
Но пацаны без отцов распустились!
Кто им покажет, как маму беречь?
Бабам ли надо тягать рельсы-шпалы?
Мальчик не ведал галантности бала, -
И не умел снять манто с нежных плеч.
Кто бы «напомнил о чудном мгновенье»?
Баба теперь - лошадь в поле сраженья!
13.
Пышны разрывы салютов победные.
Волжских, Ангарских плотин славен рост.
В Космос полёты в края межпланетные –
Для Человечества в Будущность мост.
Но не сложилась мечта, что сын вырастет –
Против невзгод - кладкой с прочною известью.
Будет решателем дум и забот –
Взвалит семью, на себе понесёт.
Но подкачало мальчишек сословие,
Не уловив, что отец наказал:
«Мать береги, как я сам охранял!
Родину, дом строй, ведь мы не достроили».
Только сынкам не всё в душу запало,
Видно, им просто годков было мало.
14.
Мама тянула, сынок же привык
К скорбной и жертвенной маминой доле.
Муж на войне, «баба - лошадь, и бык».
Трудно солдатке в навозе и смоли.
Если же с сыном размолвка всерьёз,
Зла неприятия полнился воз.
Книжек Макаренко здесь не читали.
Жизнь пёрла танком, минуя детали.
Страшно и думать хозяйке о том,
Что сын собьётся к сомнительной роли
Ветра бездумного во чистом поле,
Не научившись, – как строить-то дом?
В чём суть искусства жить общей семьёю?
Как строить счастье с любимой женою?
15.
Как - «в хомуте» - речь вести поучительно,
Деток направить на главный вопрос?
И в бытовой борозде изнурительной
Холода с голодом рвать перекос?
Жути пора к нам пришла с сорок первого –
С предощущения гибели нервного:
Город за городом немец берёт,
Фронты за фронтом безжалостно рвёт.
Помню октябрь. Из Москвы пробиралась,
Вдоль мёртвых рельс отсыревшей тропой,
Мать в городок. Ждут мальчишка с сестрой.
Два года дочке, к пяти брат добрался.
Сколько – той ночью - стремилось домой?
Немцы прорвались. Что будет с Москвой?
16.
Лишь в декабре наш ответный удар
Мир озарил долгожданной отрадой.
Инеем лёг на броню сизый пар
Тленья врагов в «придорожных парадах».
В сорок втором враг рванулся вперёд –
Финиш рывка - Сталинграда оплот.
Стал сорок третий врагу злой судьбою
В битве, отмеченной Курской Дугою.
Беглый конспект – эти строчки строфы –
Четырёхлетней трагической драмы.
Кровь на бинтах, сберегающих раны, -
Горький пунктир на Берлин от Москвы.
Строк череду увяжу афоризмом:
«Кто - к нам с мечом, тот - расстанется с жизнью».
17.
В сорок четвёртом прошли за границу.
Радостным гневом гремел Левитан*.
Год сорок пятый свободой лучится.
Сломан фашистов военный таран.
Не позабыть синь небесную мая,
Как ярко алые флаги играют!
А у околицы бабы встают –
Всё понимают и - всё-таки – ждут.
Как немудра Всемогущая сила –
Смерти слепой не пошла вперекор;
Женского горя, не чувствуя хор, -
Не возвратила любимым их милых?
- Сына любимый, замурзанный шкет,
Маму согрей, передай папин свет!
* - легендарный диктор Советского Радио.
18.
Раз подглядел эпизод пред столом.
Старый маэстро поник головою.
С выдохом вырвался сдержанный стон
От неподъёмности заданной роли.
Куцы три акта для жизненных тем.
Сцена тесна для объёмных проблем.
Зрителю некогда! Что ж, его право.
Жаль, не поймёт он драм тягостей лавы.
Клочья, фрагменты, этап, эпизод.
Бег марафонца - не взрыв стометровки.
Тут - «не могу»! - Сердца сбой. - Остановки.
Как воплотить - хоть в сто строф – смертный год?
Можно внушить непогоды боязни.
Как передать ужас смерти пред казнью?
19.
Близок ход мыслей седого актёра.
Автору важен о них разговор.
Как разрешали раздоры и ссоры
Семьи, в избе накопившие сор?
Как врачевали болезни, разрывы
И укрощали к разводам порывы?
Сколь был тяжёл для семей марафон,
Если война провалилась в их дом?
Грел ли сердца опыт добрых традиций
Верной любви средь годины лихой?
Иль отучил думать стиль кочевой
Гнёзд разоренья подросшим девицам?
Стал муж, вернувшись, подмогой жене,
Тыл и семью удержавшей в войне?
20.
Лечатся трудно военные раны
Тела, души, на родимой земле.
Их последействие по сердцу шрамом
Врезалось жёстко по каждой семье.
Зыбок и трепетен жизни осколок -
Но не срастаются прочно основы.
Брак не удачен – «не тот», «не на той» –
Дама соломенной станет вдовой.
Не потому ль мы зовёмся – Россия,
Что не хватало мужей в каждый дом.
Женщина билась, трудясь за станком.
Нити растрёпаны, пряди развились.
Но нет прекрасней её на Земле.
Именно ей надо править в Кремле.
21.
Жукову низкий поклон за Москву –
Мир не упомнит кровавей историй.
Дрогнул фашизм первый раз за войну.
Гитлер узнал то апостериори.
То-есть - на практике - мордою в грязь.
Помнят наследники фюрера связь –
Просто и жёстко – без аллегорий:
Русских не тронь иль нарвёшься на горе!
Маршалу должно на Площади быть –
Надо ль об этом с ЮНЕСКО нам спорить?
Он же Георгий – по-русски – Егорий,
Символ Москвы, что смогла победить!
Минин с Пожарским спокойно там встали.
Слава России важней внешних правил.
22.
Тянет порою холодною жутью –
Мог бы сгореть городишко дотла.
Если б не мысли проворнее ртути:
Жуков немецкий Генштаб обыграл.
Клочья фронтов! Немцы рвались в прорехи!
Маршал умело творил им помехи.
Резким манёвром, заходами в тыл -
Он «не числом, а умом победил»!
Клинья охвата Москвы окруженьем –
Близок был полный военный провал
(вот бы тогда городок наш пропал!) –
Он обломил, двинул контрнаступленье.
Через снега и морозную мглу,
Чтобы в Берлине закончить войну.
23.
Дивен отечества сладостный дым.
Памятен рой золотых сновидений.
Дорог российский сияющий Крым
И тишина подмосковных селений.
Дорог полуночный зов поездов,
Милых хозяек приветливый кров,
В розовых тучках сиянье рассвета,
И соловьиное курское лето.
Любо внимать, как ревёт теплоход,
Сердцем ловить колокольные звоны,
Трогать обложки журналов учёных,
Благодарить с пользой прожитый год.
Дорого липы живое цветенье.
Сладостно девушки тихое пенье.
.
Продолжение: http://www.stihi.ru/2015/04/17/3291