Конец 70-х годов ХХ века
Кружили, кружили и вдруг на простор
К Исакию прямо из тьмы переулка
Нас вынес автобус – ревущий мотор.
Мы вышли, размялись, протопали гулко.
Сегодня не очень-то людно, ах да:
Мороз испугал экскурсантов ретивых –
Подобной не чаяла я перспективы,
А то бы активней стремилась сюда.
Под мрачные своды вошли, разбрелись.
Девчонка нам что-то про даты лепечет,
Осталась за дверью реальная жизнь,
И странная тяжесть ложится на плечи.
Невольно припомнилось мне, что когда
Не стало Поэта, чьё имя священно,
Властители мира, взирая надменно,
Его отпевать не пустили сюда
Всех тех, для кого эта смерть принесла
Огромного горя бездонную чашу.
Её не испить поколениям нашим,
Она и теперь нам горька, как была
Горька для его современников, тех
Кто знали Поэта в лицо, по походке.
А жизнь оказалась, как выстрел, короткой,
И полной труда, а не праздных утех.
Хотя он любил и заливистый смех,
И шутки друзей, и веселье застолья,
И русское наше родное приволье…
Всё было так тихо, и вдруг, как на грех,
Меня окликают и машут рукой:
«О чём размечталась? Пора отправляться!»
А мне ещё долго бороться с тоской
И в век девятнадцатый вновь возвращаться.
* * *