(Если соберусь написать "Жизнь, как букет кленовых листьев", это будет эпиграф)
В смерти моей попрошу никого не винить.
Просто паук оборвёт запетлявшую нить.
Будет обыденно всё - без речей и оркестра.
Я перестану надеяться, верить, любить.
Слышишь, сверчок, престарелый усталый маэстро!
Сони, сыграй, как отчаянно хочется жить!
Скрипка сверчка от рожденья без струн и смычка.
Он - Паганини, ей-богу, он - сверх-Паганини.
Вечер спустился: последние угли в камине
всю нашу жизнь отражают в багровых зрачках.
Доктор, не плачьте, в бессилии стыдного нет.
Все мы не боги - нигде и нисколько не боги.
Сколько ни пыжимся, все мы смешны и убоги.
Сони, сыграй, той - ты помнишь - вещички куплет.
Сядь за рояль, подыграй мне, а лучше подпой.
Вечер выходит за дверь, как тепло выдувает.
Ты усмехнёшься и скажешь, что так не бывает.
Я не отвечу. Я скоро уйду за тобой.
Я ухожу вслед за вечером. Вслед за теплом.
Пусть не по мне оплывут догоревшие свечи.
Я на твоё «не бывает» - «Бывает», - отвечу.
И растворюсь в листопаде за тёмным стеклом.