Время Владимира Порядина
В Москве (издательство МРКЦ "Геокарт") в марте 2015 года вышла в свет книга Владимира Порядина - "Мое время". В ней автобиографическая повесть и стихи. Предлагаем читателям воспоминания о В.С. Порядине, геологе, ученом и писателе, его университетских товарищей и редакторов книги доктора геолого-минералогических наук Николая Межеловского и члена Российского межрегионального союза писателей Александры Поздняковой. На СТИХИ.РУ есть страница Владимира. Надеемся, его поэзия найдет отклик в сердцах и умах читателей.
Владимир Семенович Порядин (1935 – 2012 гг.) – уроженец Воронежской области. В 1959 году окончил геологический факультет Воронежского государственного университета и был направлен на работу в Красноярское геологоуправление, где прошел путь от полевого геолога до начальника экспедиции. Кандидат геолого-минералогических наук, автор двух монографий и более пятидесяти научных статей. В годы перестройки (и последующие) он член совета директоров ОАО «Красноярскгеология», с 2002 года – директор ЗАО «Геомарк».
Стихами В.С. Порядин увлекался с детства. Расцвет его творчества пришелся на 60-е годы. В 1965 году заочно окончил литературный институт имени Горького. Печатался в журналах «Юность», «Подъем», «Урал», «Сибирские огни», альманахе «Енисей», в газетах «Советская Россия» и «Литературная Россия» и других, в нескольких коллективных сборниках. Вышли в свет и две книжки стихов В.С. Порядина – «Свидание с Землей» и «Пласты». В 2009 году его стихи вошли в двухтомную антологию поэзии Воронежского университета – «Земная колыбель».
Настоящая книга – «Мое время» – объединяет автобиографическую повесть В.С. Порядина и стихи, написанные им в разные годы. Она непременно найдет путь к сердцам читателей, послужит светлой памяти этого замечательного человека, искреннего и талантливого писателя.
ЖИТЬ И ПОМНИТЬ
Пишу эти строки – с ощущением, что Володя рядом, положит сейчас мне на плечо руку и спросит: «Ну, как, Коля, дела?» Но… увы!
О том, что Володи не стало, я и моя жена София узнали в конце июня 2012 года, на третий день после случившегося – позвонила Вера, его жена. Незадолго до этого мы с Володей разговаривали по телефону. Он жаловался на сердце, говорил, что собирается ложиться в больницу, чтобы уточнить диагноз и при необходимости подлечиться. Не знаю, что же все-таки произошло на самом деле (то ли врачи не доглядели, то ли болезнь проявила себя как-то особенно), но Володи не стало. И сразу образовалась пустота на месте, которое раньше занимал близкий человек – настоящий друг – в течение многих десятков лет.
Невосполнимая утрата обострила воспоминания о совместной учебе и работе, о различных жизненных ситуациях, планах, намерениях и многом другом. И передо мной явственно встал наш курс 1954–1959 годов на геологическом факультете: сто четыре студента (четыре девочки и сто мальчишек); общежитие на улице Фридриха Энгельса; учебные корпуса геологов (тогда еще не было одного университетского здания); наши милые преподаватели; ну и, конечно, друзья. В первые год - два мы с Володей не были близкими друзьями. Начало нашей дружбы относится, пожалуй, ко времени, когда я поселился в общежитии в одной комнате с Володей, где он жил с Сашей Митчиным и Борисом Набродовом, своим сводным братом.
Общежитие Воронежского университета в 50-е годы ничем не отличалось от себе подобных: коридорная система, обычные комнаты на четыре студента (редко – на три), непременный титан на этаже. Здесь проходила значительная часть нашей жизни: готовились к занятиям, зачетам и экзаменам, отдыхали, обменивались мнениями и впечатлениями; обсуждали всякие события и дискутировали по разным поводам. Стихи Володя тоже нередко писал в комнате, и зачастую мы были первыми слушателями его новых творений и их доброжелательными критиками.
С университетом мы, дипломированные инженеры-геологи, расставались в начале лета 1959 года. Каждый выбирал себе место для жизни и работы. Предложений было много: предприятия, которым требовались геологи по специальности «геологическая съемка и поиски месторождений полезных ископаемых» находились практически на всей территории нашей огромной страны – СССР. Большая часть выпускников уезжала в Бурятию, многие – на Дальний Восток, в Якутию, на Урал, Кавказ и в другие места. Мы с Володей распределились в Красноярское геологическое управление. Оба сделали это, не сговариваясь заранее, если не считать, что накануне вечером он спросил меня, куда я собираюсь ехать, я ответил: «В Красноярск». Сам не знаю почему, но Красноярский край меня всегда поражал: он каким-то «языком» в два с лишним миллиона квадратных километров как бы разрезает сушу Северной Евразии от Монголии до Таймыра и далее уходит на шельф Ледовитого океана. И посредине края (на всем его протяжении) течет могучий Енисей – главная водная артерия Центральной Сибири.
Для нас город на Енисее открылся ранним сентябрьским утром, когда мы сошли с поезда Москва–Красноярск. От вокзальной площади к Красноярскому управлению ведет проспект Мира. Мы шли по нему пешком, открывая по пути место своей новой (уже взрослой и самостоятельной) жизни и работы. Здесь я с семьей (женой и сыном Дмитрием) прожил без малого 14 лет, а Володя – всю свою жизнь вместе с женой Верой, сыновьями Игорем и Антоном, их семьями и детьми, родственниками и друзьями.
Наша геологическая работа с самого начала была связана с Красноярской геологосъемочной экспедицией – у меня полностью до 1973 года (до отъезда за рубеж), а у Володи – до 1974 года, его перехода в Вычислительный центр. С работой нам обоим очень крупно повезло. Во-первых, мы попали в уникальный геологический регион, охватывающий практически все геоструктурные условия – от древней платформы и микроконтинентов (массивов) с раннедокембрийским фундаментом до фанерозойских платформенных чехлов. В этом, практически полном геологическом разрезе, присутствуют все виды полезных ископаемых, известные на Земле. Причем многие из них образуют уникальные и крупные месторождения золота, меди, никеля и платины, полиметаллов; редких, редкоземельных и рассеянных элементов; нефти, газа, угля и урана, подавляющего большинства нерудного сырья. Во-вторых, нас приняли в специализированную экспедицию, в которой к началу 60-х годов сложился, как кажется, один их самых высокопрофессиональных коллективов геологов-съемщиков – это Д. Мусатов, П. Антонов, А. Шелковников, И. Санжара, В. Чаиркин, Е. Врублевич, И. Жуйко, Р. Залялеев, Е. Широкова, В. Немировская, З. Любалинская, Е. Шнейдер, Б. Зубкус, А. Благодатский, В. Никульченко, Р. Карпинский и еще многие-многие другие. Именно у них мы, молодые специалисты, могли многому научиться в профессии, перенять (в какой-то части) огромный накопленный ими опыт и со временем достичь уровня их квалификации. Наконец, в-третьих. Только теперь, уже оглядываясь назад в 50–60-е годы, начинаешь понимать, что это время, действительно, было «золотым веком» советской (а теперь российской) геологии: заканчивалась мелкомасштабная геологическая съемка с изданием Государственной геологической карты СССР масштаба 1:1000000 и полным ходом разворачивалось планомерное геологическое картирование территории страны в среднем масштабе с массовым изданием Государственной геологической карты СССР масштаба 1:200000. Мы были молоды, любознательны и амбициозны, жаждали научиться всему новому и в совершенстве освоить свою профессию – трудную, но романтическую и любимую. И нам с Володей, как и многим из наших товарищей и коллег, это удалось.
Вот таким был общий фон нашей жизни в те, уже далекие, годы. А жизнь была хотя и замечательной, но нелегкой. Нас зачислили в экспедицию на должность старших коллекторов (это не нынешние коллекторы – «вышибалы» долгов по банковским и другим кредитам из физических и юридических лиц) с окладами по 860 рублей в месяц. Этих денег катастрофически не хватало, поэтому за зиму мы «выбирали» свою зарплату за полгода вперед. Спасало лето – полевой сезон; под него наша ангел-хранитель Капитолина Денисовна (бухгалтер расчетной группы, в семье которой мы с осени 1959 года по осень 1960-ого снимали комнату) каким-то образом нас ухитрялась авансировать.
Работа радовала Володю и меня, она занимала все наше время. К выезду на полевые работы 1960 года нас назначили на должности геологов; потом мы довольно быстро прошли «карьерную лестницу», возможную для экспедиции – Володя до главного инженера, а я до начальника геологосъемочной экспедиции. На этом пути мы познавали друг друга не только в работе, но и в жизни. Мы становились по-настоящему близкими друзьями: в меру деликатными и ненавязчивыми в отношениях; терпимыми и снисходительными к некоторым чертам наших характеров; готовыми при необходимости срочно придти на помощь или оказать поддержку (любого свойства – моральную, физическую, финансовую и др.) Володя был именно тем человеком, с которым я «пошел бы в разведку», и не только, но и сделал бы для него все, что позволяли мои силы и возможности. Думаю, что и он сделал бы то же самое для меня.
Всегда, когда близкий человек уходит из земной жизни (раньше тебя самого), в памяти возникает (и остается навсегда) его образ, причем более отчетливый и резкий, чем в повседневной суете. Вот и сейчас, вспоминая Володю, я, может быть, объективнее и правильнее представляю, каким все-таки он был – человеком, геологом и, конечно, поэтом.
Владимир Порядин – человек – безусловно, умный, широко образованный и интеллигентный, разносторонний по знаниям, интересам и способностям; системно мыслящий и трудолюбивый. Он не отличался высокой коммуникабельностью, иногда был излишне ортодоксален в суждениях, но в то же время обладал хорошо развитой интуицией и такими ценными свойствами характера и души, как порядочность (может быть, эта черта связана с фамилией – у обоих слов один и тот же корень), доброта и сочувствование, верность (жене, семье, дружбе, долгу, идеалам и т. д.). Володя мог не сразу раскрыться перед незнакомым человеком – он был немного застенчив, но когда это происходило, то были видны его обаяние и творческая натура.
Владимир Порядин – ученый – отмечен божьей милостью как геолог-новатор, с блеском решающий сложнейшие геологические проблемы, способный осваивать новые области знаний в геологических и смежных естественных и точных науках – геоморфологии и морфоструктурном анализе, кибернетике, информатике, математике и других. На производстве он известен как выдающийся геолог-съемщик самой высокой квалификации, прекрасный организатор прикладных геологических исследований.
Владимир Порядин – поэт – талантлив и самобытен, и это безусловно и неоспоримо. В поэтическом творчестве он сделал очень много и, несомненно, мог бы достичь значительно большего, если не был вынужден делить поэзию с другим своим творчеством (также любимым) – геологией. Стихам Володи свойственны своеобразная лиричность и одновременно высокая гражданственность; тематическая и смысловая глубина и актуальность (при понятности и простоте поэтической формы); нацеленность на общечеловеческие ценности, особенно связанные с исторически переломными моментами. Во многом все это характерно для творчества поэтов-фронтовиков, которых Володя очень ценил и любил.
Именно таким в нашей памяти и душе навсегда остается Владимир Семенович Порядин.
Вот лишь малая часть того, что хотелось и что следовало бы сказать самому Володе, когда он был еще жив и здоров. Мы зачастую этого не делаем, даже стыдимся хвалить человека при жизни. А людям это так необходимо, особенно творческим.
В нынешнем году, 13 июля, Володе исполнилось бы 80 лет. Как жаль, что такой весомый юбилей мы отметим без юбиляра! Но в канун этой знаменательной даты близким людям Володи, друзьям и почитателям его творчества мы дарим эту книгу – «Мое время», которая объединила одноименную автобиографическую повесть и собрание его стихов. Жаль, что Володе не удалось повесть о своей жизни дописать, жаль, что он не увидит и не прочтет это издание. Его книга – честный и искренний рассказ «о времени и о себе», интересный и правдивый документ эпохи, в которой он жил, которую творил своим трудом, умом и талантом и объективно оценивал. Полнее раскрывая образ этого прекрасного человека, книга послужит ему доброй памятью, которую он, безусловно, заслужил всей своей жизнью.
Николай МЕЖЕЛОВСКИЙ
НАВСЕГДА ОСТАЛСЯ МОЛОДЫМ…
Владимир Порядин в моей памяти навсегда остался молодым. Симпатичный, обаятельный, талантливый… Учились мы в одном университете, Воронежском, я – на географическом факультете, он – на геологическом, но курсом младше. Я тоже пробовала себя в стихах. Но мы были едва знакомы, хотя, как говорится, крутились на одном пятаке, топтали одни и те же коридоры. Владимир занимался в литературном объединении при историко-филологическом факультете, участвовал в университетских и городских вечерах поэзии, литературных конкурсах, кажется, и печатался уже, я же - свои стихи читала исключительно однокурсникам, слала их в письмах одноклассникам, «оттачивала перо» за выпуском факультетских стенгазет «Компас» и «БОКС» («Боевое окно комсомольской сатиры»). Его и меня избирали в университетский комитет комсомола, но в разные годы. Изредка наши тропки все же пересекались, но за четыре года мы едва ли обмолвились десятком слов…
Я и мои подружки больше знали стихи Вовки Порядина (так мы его звали за глаза), чем его самого. Они (стихи) среди студентов «ходили по рукам», отпечатанные на стандартных листах бумаги, и мы зачитывались ими и даже учили наизусть. Однажды, собрав их приличную пачку, запечатали в конверт и отослали от имени автора в журнал «Юность», в полной убежденности, что талант надо продвигать. Может быть, Владимир и получил тогда из редакции какой-нибудь ответ на то, якобы от него, письмо – этого теперь уже не узнать… Но «Юность» его печатала.
А жизнь крутила свое веретено. Окончив университет, мы все разлетелись, кто куда. Меня распределили в мой родной Приморский край. Работала в Артеме в школе рабочей молодежи, по-прежнему увлекалась стихами, занималась в литературном объединении при городской газете «Шахтер», сотрудничала с ней и как нештатный корреспондент. В 1965 году пришлось сделать выбор между педагогикой и журналистикой. И я выбрала второе. Жизнь моя круто переменилась. В Спасске-Дальнем и Партизанске (Сучане), куда направлял меня в разные годы крайком партии (такое было время), работая в должности редактора газеты, создавала литературные объединения. Мне нравилось открывать таланты, работать с литературно одаренными людьми, помогать их творческому становлению. Не однажды приходила мысль: а как сложилась судьба Владимира Порядина – творческая, в частности? Еще в начале 60-ых годов от его однокурсницы, работавшей в Артеме, слышала, что он в Красноярске…
Спустя десятки лет, уже во Владивостоке, по-моему, в 2010-ом, перебирала архив и среди писем и документов обнаружила два сложенных вчетверо листа бумаги со стихами «Сомнение» и «Окоп», без фамилии автора. Это ж Порядина стихи! Листки чуть потерлись на сгибах, пожелтели от времени, но текст читался хорошо. И я решила разыскать автора. Тогда я уже худо-бедно освоила компьютер, имела выход в Интернет и… превратилась в «следопыта». Мне здорово повезло. Вот календарь знаменательных дат Красноярской краевой научной библиотеки. Владимир Семенович Порядин, писатель, 13 июля 2010 года исполняется 75 лет. Вот библиографическая справка – перечень публикаций и статей о его творчестве. Обнаружился список состава совета директоров ОАО «Красгео» (он член совета), информация о предприятии «Геомарк» (директор). И уже самая большая удача – кто-то в букинистическом магазине Новосибирска выставил на продажу сборник стихов Владимира Порядина «Свидание с Землей» (1962-й год издания, раритет!) с его автографом. Я приобрела эту книгу. Прочла. Долго ходила под впечатлением и не решалась Вдадимиру позвонить. Но… разве я не журналист? Так, через пятьдесят с лишним лет после окончания университета, мы познакомились. Как я поняла из разговора, от поэзии Владимир отошел (причины этого он объясняет в автобиографической повести). Еще одну книгу издать, собрав все стихи под одну обложку, – сказал, что стоит подумать. А вот страницу в Интернете на сайте на Стихи.ру открыл. На ней нашлось место и «Окопу» и «Сомнению», которые я вернула автору «из небытия», а позже появились и новые.
Владимир обрел на сайте уже более двух тысяч читателей и почитателей из разных регионов России – от Санкт-Петербурга до Владивостока. Вряд ли с этой цифрой могут сравниться нынешние тиражи книг многих, желающих их издать. А отзывы на стихи – просто потрясающе интересные! Причем, авторы их – это люди, знающие в поэзии толк.
Вот что пишет, например, Ирина Безрукова (г. Артем, Приморский край):
«Очень хочу обратиться по имени-отчеству, Владимир! Сильно, твёрдо и нежно одновременно Вы говорили стихами уже в 55-ом, я только через два года появилась на свет. «Хороший, очень хороший поэт», - сказала я себе, начав Ваше читать. А после этой поэмы всё во мне трепещет - простите, если слова покажутся мелкими. Но взволнованна сейчас по-настоящему и понимаю, как это, когда граница по сердцу, чтоб два сердца в тебе бились и побеждали одно другое. «Да будут утренние дела/ мудренее вечерних дум»… Но, когда "ты где-то рядом", выбор и во всей Вашей определённости продолжается. «Перемирия краткий миг/ я прочным миром считал…».
Я опять утверждаюсь в мысли, что «хождение по мукам» приводит поэта к лучшим стихам. Ваша поэма – такая, об неё обжигаешься. Нет в душе смирения, есть смятение – уж очень больно делить по живому, когда не делить не получается. Конечно, большой поэт, Вы так написали плотно, красиво – по форме, и так, что больно читать: содержание опрокидывает туда, где внутренняя жизнь ускоряется, усиливается, где важные мысли и чувства. Хорошая поэзия всегда приводит к такому эффекту» («Границы»).
Наталья Бородинова из Симферополя особенно выделяет стихи Владимира о природе и на философские темы:
«Чувствуется, что все, о чем вы пишете, знакомо вам не понаслышке, именно поэтому ваше повествование обрастает такими потрясающими подробностями! Словно сама побывала в кольце огня! Очень сильно написано. Мороз по коже. Впечатляет!» («Тайга горит»).
«Вы в гармонии с собой и с природой, это сродни мудрости» («Едва вдали последний гром замолк»).
«Замечательно написано, энергией молодости так и веет от этих строк!» («На линии весны»).
«Вы настоящий поэт, мудрый, естественный, талантливый. Читаю с наслаждением. Вы (уже тогда!) смогли подняться до таких философских обобщений, как в этом стихе» («Как мы сильны»).
«Чувствуется, что за плечами у Вас большая школа жизни! В науке – так: что вчера было истиной, сегодня - прошлый век. Очень серьезная тема затронута и решена замечательно, подкупающе искренне!» («Новаторам»).
«Владимир, в Ваших стихах чувствуется не просто любовь к природе, а глубокое её понимание и знание. Вы заставили меня на некоторые вещи посмотреть под другим углом... Спасибо!», – пишет в отзыве о стихотворении «Откалываю камень от скалы» Евгения Беспалова из Воронежа.
Не скрывает своего восхищения после встречи с поэтом на «стихире» Евгения Корн из Санкт-Петербурга: «Владимир! Всегда восхищалась людьми, покоряющими снежные дали. Так пронзительно, через образ улетающих птиц, раскрыть в стихотворных строчках тему грусти и печали мог только человек, побывавший на севере, романтик, лирик в душе» («Гуси»).
Владимир Спасибенко (г. Большой Камень, Приморский край) отмечает гармоничное единство содержания и формы в поэзии Порядина: «Вы знаете, Владимир, – никаких разборов. Только отзыв: «Браво!» Очень понравилась поэма и гражданственностью, и лирикой, и техникой исполнения – прекрасные ритмы и поэтические ряды. Рад, что зашел к Вам» («Свидание с Землей»).
«Интересный Вы поэт. Стихи сложные и по тематике, и по ощущениям. Пишете неординарно, свой стиль», – а это из рецензии Вячеслава Корикова из Тобольска.
Не удержусь от соблазна – приведу еще один отклик - Валентина Панарина из Самары: «Потрясающе сильное стихотворение! Снимаю шляпу!» Это о «Разговоре с товарищем Лениным». Признаюсь, стихотворение потрясло и меня. Я увидела в нем не просто «удачное подражание Маяковскому», как некоторым «ценителям» и показалось, а мужественный поступок молодого поэта, гражданина страны, судьба которой ему не безразлична. Мысленно возвратилась в 1962 год. «Хрущевская оттепель» со всеми из нее вытекающими последствиями… А молодому поэту и двадцати семи не было, но какое критическое восприятие происходящего в стране, какая политическая зрелость, какая гражданская смелость! Не удивительно, что даже в те годы это стихотворение нигде не было опубликовано.
Эти и другие отзывы (всех не процитируешь, да и не в этом смысл), по сути – бесценны, поскольку сказаны они поэту при жизни. Но главное – стихи читают, они по-прежнему востребованы, хотя написаны Владимиром в основном еще в известные 60-е, в пору расцвета его творчества.
Читая автобиографическую повесть Владимира, я еще больше укрепилась во мнении: какая он незаурядная Личность, Человек с большой буквы, поэт настоящий, мыслящий глубоко и масштабно. В его стихах нет ни декларативности, ни повествовательности, ни назидательности. В них – сама жизнь и живая душа поэта, глубокие мысли и искренние чувства, изумительные образы, прекрасный литературный язык. Обладая большой жизнестойкостью (дитя войны!), неуемной жаждой знаний, Владимир стремился во всем, что делал, быть профессионалом (и в литературе – тоже), всю жизнь много и настойчиво учился и отдавал себя любимому делу без остатка. Его друг Николай Межеловский хорошо сказал об этом в своей вступительной статье.
Объединив с Николаем усилия, мы сделали эту книгу. Название ее – «Мое время» – как нельзя лучше соответствует всему содержанию книги, поскольку и в стихах – тоже «о времени и о себе». Они даны по разделам – гражданская, философская, любовная, пейзажная лирика, отдельно выделены поэмы. А названа поэтическая часть – «Свидание с Землей»: так когда-то назвал Владимир свою первую книгу, и лучший заголовок вряд ли можно придумать.
Книгой «Мое время» мы напомнили вам, друзья, о Человеке, о котором невозможно говорить в прошедшем времени. ВЛАДИМИР С НАМИ! Потому что память о нем жива. Знаменательно, что эта книга вышла в Год литературы (2015 год в стране объявлен таковым), и она возвращает писателя читателям – кому и предназначается его творчество. Читайте, наслаждайтесь, размышляйте!
Александра ПОЗДНЯКОВА (АГЕЕНКО)
;