Но с футлярами люди
длиннорукие бродят по городу.
Чуть шершавят асфальт,
чуть полощут прически свои,
высоко по-верблюжьи
проносят глазастые головы,
и в глазах и в футлярах
что-то нужное мне затаив.
Я люблю скрипачей,
этих очень естественных снобов,
за магичность футляров
в ладонях с путями фаланг,
за рассеянный взгляд,
доводящий меня до озноба,
ощущенья школярства,
постигшего слово "талант".
Я устал от гитар,
мне кивают всегда пианисты,
не смутят меня монстры –
контрабас и фагот, и гобой...
Ну а эти, ужель
в каждом и Мендельсоны и Листы,
или каждый, как Ойстрах,
носит в сердце вселенскую боль?
Я ведь знаю, что есть
и вторые, и пятые скрипки.
есть смычки в кабаках...
А вот встречу и стану не свой.
И мне страшно прочесть
на глазах снисхожденья улыбку
в тот момент, когда в нервах
скрипача проскрипит канифоль.
Не желая поддаться
повелению этого скрипа,
я протиснусь во взгляд,
прогорланю: "А ты кто такой?!"
И тогда из футляра
выйдет грустная девочка – скрипка.
Он забудет меня,
я совсем потеряю покой.