Перед атакой наступила тишина
Со злым лицом, что постарше артобстрела.
Нам фронтовые выдал старшина,
По сто с горбинкой – чуял ротный: будет дело.
И обжигая всё внутри до глубины ,
Глотая с жадностью из котелка до боли,
Я знал, что спиртом душу не спасти,
Не выгнать страх, что был в гостях у воли.
Шёл 45, на носу был месяц май.
Победой пахло также, как сиренью.
Но та высотка и тот хмурый мрачный день
Для многих стал открытой страшной дверью.
Открытой дверью в мир тот, не земной,
Откуда нет тропиночки обратной,
Перелопачивал долину пулемёт,
Без остановки бил фашист проклятый.
Полроты выкосил, как будто выбирал,
Похоже, не с дрожащею рукою.
Ругался матом в штабе генерал,
Что приказал взять высоту любой ценою.
Ещё полроты полегло вдовес,
И старшина притих рядом навеки.
И я был ранен пулею в живот.
Победу встретил, лёжа в лазорете.
Сорокин Сергей
Р. Камешкир
20.04.2015