Застывший в напряжении солдат
Из камня наверху Саур-Могилы,
С неведомой в миру доселе силой
Суровый в даль смотрящий, ждущий взгляд.
Весь в оспинах солдат – его шрапнель,
Выдёргивая ямочки-воронки,
Клевала клювом яростно и звонко
Снарядов, что избрали эту цель.
Угрюмый этот сумрачный приют.
Убитый дважды: в грозном сорок третьем,
Второй же раз, и жизнь не давший детям,
Не знал, что в веке новом вновь убьют.
Пока жила, пока хватало сил
Солдата мать сюда не раз ходила
На этот склон боёв к Саур-Могиле,
К одной из ста, из тысячи могил.
Теперь другая мать придёт к бойцу,
Тому, кто здесь погиб вот в этом веке,
Что ценит так бездарно человека,
Что веку так пристало здесь к лицу.
Где тот рубеж, безумия предел,
Когда брат стал стрелять в родного брата?
А эхо множит всполохи в раскатах.
А труд мирской стал как бы не удел.
Хотел бы боль в крик выплеснуть сто крат:
«Кто заказал печальную вечерю?
Тогда была война с фашистским зверем,
А нынче-то стреляет в брата брат.»
Что мечешься, детей славянских мать?
Ты столько бед уже снесла, сносила.
Какой должна твоя быть вера, сила,
Чтоб вымолить у Бога благодать?
К глазам неловко тянется рука –
По времени всевластному теченью
Цепляются за стелу облака
И бег свой замедляют на мгновенье.