Он уходил, нет, улетал
Под грохот минного разрыва
В рассвет военный, некрасивый,
Чтоб навсегда остаться там.
Я провожал его один.
Кричал от горя и от боли.
Мы были с ним вдвоём на поле
Из одуванчиков и мин.
Я чудом выжил, говорят.
Но ждал, конечно, Божьей кары, -
К своим тащили санитары,
А мне казалось - черти в ад.
А после - долгий разговор
В штабной землянке с особистом.
Он предлагал: давай, колись ты,
Где тот, с кем вы ушли в дозор!
Я отвечал, само собой,
Про одуванчики и мины,
Про то, как друг меня покинул
И стал погасшею звездой.
Ругнулся опер, вспомнив мать,
Потом махнул устало нашим:
Считайте без вести пропавшим.
Ну что с контуженного взять.
Утрами звёзды пьют росу
На одуванчиковом поле.
А я живу, войною болен,
И память, словно крест, несу.