День, кажется, стал тяжелее свинца…
И нервы натянуты, словно звонкие струны,
Из открытых окон долетают обрывки тепла,
Весна- первая ступень безумия.
Шелест деревьев, возрождающих листву,
буквально громом гремит, и грязь зимы скрыв,
Намекает на вымирающую вокруг доброту,
Весна-это всегда нервный срыв.
Не прячу от зимы под подушкой объедки слов,
Не надеваю две кофты и двое штанов,
и не могу согреться, и не могу отыскать тепло,
Хоть и не было уже давно холодов.
Мороз лишь по коже, ветер в мыслях, и в свисте его
слова тяжелей одиночества, и губительней страсти:
«невежда, расстояние между тобой и Всевышним,
всегда равняется расстоянию между тобой и счастьем»
а на кухне так тихо, что слышен ход настенных часов,
здесь пили за здравие, и выпьют за упокой,
пока мое желание исчезнуть отсюда, каждую ночь,
подхватывает с подоконника и уносит рекой.
и что-то топит и топит, в мольбах и криках души мякоть,
и кажется, что больше нечего оставлять на потом,
я давно уже взрослый, и обещаю себе никогда не плакать,
но все чаще чувствую себя бездомным котом.
Ночь, кажется, стала тяжелее свинца…
Одеялом черным всех укрыв, кто днем не спятил,
Я засыпаю со светом фонаря за окном,
И почти реальным ощущением объятий.