Говорят, что женщина слаба,
Что глупа подчас и недалека,
А поэтому, и злая и жестока,
И за ней грехов стоит гурьба.
И что Бог изгнал людей из рая
В наказанье Еве за грехи,
И все женщины ужасны и плохи,
И природа жестко их карает.
Любят их мужчины погонять –
Груду дел, забот небрежно бросит,
А легко ли ей – никто из них не спросит,
Лишнее – беречь и охранять.
Мир устроен глупо и жестоко –
Ведь мужчинам женщины нужны,
Женщины без них обделены –
Друг без друга людям одиноко.
Часть 1
В холодеющих пальцах стакан,
Недокуренная сигарета,
И в затравленном сердце – капкан
Умирающих чувств без ответа.
За окном моросящая стыть,
Гулкий мрак и шаги незнакомца…
Ей уже никогда не забыть
Смертный ад уходящего солнца.
Легкий бред полу смятых простЫнь,
Пыльный шкаф и разбитое блюдце…
Черный дьявол – исчезни и сгинь!
Судьбы молятся, дышат и… бьются.
Уходи – непролазная грязь!
Нервный срыв… пальцы тушат окурок…
Грубым окриком горечи: “Слазь!”
Мертвый, вечный, глухой переулок.
Ей сегодня обрЕчены дни:
Память рвет из желудка и сердца!
Вместо глаз засветились огни…
А душа?.. Лишь закрытая дверца…
Горько Ей – все бежит чередой,
Вспоминать, задыхаясь и плача…
Он ушел, как волна за грядой –
Не стыдясь, отчуждений не пряча.
Отпустила, а что бы смогла?! –
Падать ниц, обнимая колени?..
Незнакомой и чуждой была –
В летнем небе – предзимние тени.
Приручал и не год и не два,
Словно в клетку входил осторожно.
А когда унеслась голова
В мир безумный, где все невозможно,
Где от утра до утра – метель,
От окна до кровати – разлука;
Мир реальный – большая постель,
А за ним – ни движенья, ни звука.
Сколько дней за гранитной чертой…
Оттолкнул, как слепого котенка.
Мир попрал равнодушной пятой,
Словно отнял мечту у ребенка.
Бесконечная жуткая мгла,
В серых окнах – дымок сигареты.
Груда писем, сгоревших дотла –
Уничтожены сны и приметы.
Ей осталась одна тишина,
Горький дым расставанья и, память…
Что свернулась клубком у окна
Все былое навеки восславить.
Часть 2
На не разобранной постели,
Боясь коснуться прошлых снов,
Она клянет свои метели,
И ржавость радужных оков.
Как от огня отдернув руку,
Сметая плед со своих ног,
Она, как старую подругу,
Встречает пыль чужих дорог.
И улыбаясь ей привычно,
И говоря с ней, как с живой,
Она спокойно-истерично,
Идет с склоненной головой…
От глаз других страдала тайно,
Скрывала тщетно, как дитя…
Но поняла, потом, случайно,
Что, он забрал с собой, уйдя.
Загадкой были раньше встречи,
Загадкой – жесты и слова.
Вот только выгорели свечи,
Сожгла жестокая молва.
Ей больно, что они не рядом,
Еще больней, что Он забыт.
Но сердца миг отравлен ядом,
И все же тянет, как магнит.
Все было тайной – дни и ночи…
В быту – чужая, в доме – друг.
Признать при всех Ее не хочет,
И сплетни колкие вокруг.
С другими часто недотрога,
А с ним, как ласковый щенок!
Вот только развела дорога
Любви закрученный клубок.
Он вроде б ждет Ее улыбки,
Он ждет порыва, ждет любви.
Мечты расплывчивы и зыбки,
Но червь сомнения в крови.
И гложет страх, терзая жилы,
И в необъятной пустоте
Он видит образ, сердцу милый,
Извечно тонущий во мгле.
Он – бог, мужчина, Он – всесилен, -
Она слаба в Его руках…
И, как Она, Он не наивен –
Он не летает в облаках.
Захочет – лаской приголубит,
А надоест – прогонит прочь!
Он дарит счастьем, горько губит –
А за окном – туман и ночь.
Он запрещает Ей влюбиться,
И запрещает быть с другим…
А Ей – один Он только снится,
А все другие – миг и дым.
Но шаг к нему – тоска и вьюга,
Он оттолкнуть Ее готов!
Лишь – нелюбимая подруга –
Изгой души, властитель снов.
* * *
В пучинах жизни – Он тиран,
В себе уверен до вершины,
Но это все – самообман,
Ловушка этой же пучины.
И сам не зная, чем томим,
Сомненьем травит дни и души.
И смысл Его неуловим,
Он – не достроив, счастье рушит.
Он страстно хочет Ей владеть,
Но дорожа своей свободой,
Он не дает душе взлететь,
Как вольной птице над природой.
Часть 3
Его монолог
… В нервных пальцах – сигарета,
Для чего? – Не куришь Ты…
Мы молчали до рассвета,
До разящей пустоты.
Шалый ветер бился в стекла,
Путал мысли, гнал слова.
Под дождем разлука мокла:
Я не прав, Ты не права.
Не прогнать и, не поверить,
И дрожит от суеты.
Ей бы только мир измерить –
От тоски – до пустоты.
Хмурый ангел верен чуду,
Лик, потухший в зеркалах…
Грех – бояться за Иуду,
Грех – любить во всех грехах.
Пусть и я Иудой стану,
Только Ты – моя вина.
Кровью стынущую рану,
Как бокал испью до дна.
Ты – и та и, не такая,
Мы – друг другу – плеть и ад!
Круг греховный замыкая,
Все вернуть хочу назад!
Только я не обещаю,
Быть другим, с Тобою, вновь,
Ты прости, как я прощаю –
Эту горькую любовь.
Пусть живу я словно странник:
От порога – до черты…
Я и – бог, и, я – изгнанник –
Этой дикой суеты.
Ее монолог
Я уже не верю в чудо –
Эта жизнь – провал и крах…
Это Я – любви Иуда –
Для меня Ты только – страх.
Я другой уже не стану,
Изменил меня и Ты.
Я разлуке и обману
Придала Твои черты.
Сигарета – это жалость,
А в стакане – боль и мрак…
Жизнь теперь – такая малость,
Если в сердце все не так.
Уходи… Ты мне не нужен…
Помнишь, как Ты прогонял?!
Ты мне мукой вечной сужен,
Душу вынул и отнял…
Эпилог
Как слаб ты – сильный человек,
И в лабиринте личных сУдеб –
Как в берегах бурлящих рек,
Когда любовь тебя разбудит.
И нет мужчин и, женщин нет,
В большом котле любовной муки.
Есть все решающий ответ,
И осчастливленные руки.
А есть – тоска и поворот –
От тишины к глухонеменью,
Когда потерян зыбкий брод,
Ведущий к счастью и спасенью.
Однажды бросив злое “нет”,
Не возвращайся к боли снова.
Ведь сквозь потоки юных лет
Нельзя простить такого слова!
Расставшись, счастьем не зови,
Умей сложить его вначале,
Когда есть свет и смысл в любви,
И встречи – вечность означали.
Любовь – крылатый миф и бред,
Приходит с горечью утраты.
И только еле видный след
Ведет в родимые пенаты.
Вся жизнь – безумный карнавал –
И каждый путник в ней – безумец.
А достижения – провал,
Средь грязных луж и шумных улиц.