Началось все снова в скалах.
Раздавили страхи, как червя,
Заиграли польку на стаканах
И запели душами кривя.
О грехах. О стали. Громко.
Сочиняя строки на ходу.
Петь им становилось горько.
Каждый жил отчаянно, в бреду.
На груди у всех медали чести,
Как мишени ждут удачного стрелка.
Наливает старший всем по двести.
Нет, не дрогнула уставшая рука.
Застонали пули резко, больно.
Смерть взглянула в пылкие сердца.
Разливалась песня тихо и спокойно,
Никогда ей не было конца.
Голоса цвели и вечность танцевала.
За окном смеялись палачи.
Каждый чувствовал, что жизни этой мало…
Мало… Хоть от слабости кричи.
И кричали, разрывали глотки,
Лишь бы не услышать гул свинца.
Вдруг солдат заулыбался кротко,
Смерть коснулась первого бойца.
Он упал, не задыхаясь, не жалея.
Постепенно уплывая по реке…
А ему казалась жизнь сложнее,
Как узоры с окровавленной руки.
Их осталось трое перед Богом.
Песню, как молитву к небесам несли.
Уходили в вечность друг за другом.
Главное, что свои души сберегли.
Все оставили и мысли и поступки.
Взрыв унес три жизни в один миг.
Похоронки вышлют где-то через сутки.
Где-то зарыдает вдруг отец-старик.