Меня убивали поодиночке и вместе со всей семьёй.
Юным и зрелым. Старым и больным. Целомудренным и порочным.
На брачном ложе и в утробе матери.
Меня убивали десятками и сотнями. Тысячами и миллионами.
Сжигали и закапывали заживо. Расстреливали и вешали.
Заботливо душили газом в промышленных масштабах.
Наверное, именно поэтому я слишком часто повышал голос.
Просто я знал, что вряд ли можно обидеть тех, кто и так собирается убить тебя в очередной раз.