Я умру в крещенские морозы.
Я умру, когда трещат берёзы.
Николай Рубцов.
Ты ушёл в крещенские морозы, так и не допев «звезду полей»,
Стынущие на ветру берёзы, шорохи весны и тополей.
Ты ушёл по глупости, случайно, ненароком, даже не на зло,
Неожиданно, необычайно, прославляя тихое село.
Как писал когда-то и Есенин, оставляя что-то для меня,
И закат пылающий, осенний, и задворки тающего дня.
Ты ушёл, а в сердце столько грусти... Незнакомый голос в тишине...
Прошептал, ломая ветку с хрустом: «Слышите, Рубцова Коли нет!..»
Вот и ты глазами голубыми, как и тот поэт-сорокоуст,
Отглядел, подчас в кабацком дыме, на угоры, на святую Русь.
Ты ушёл - и сразу стало пусто в мире поэтических страстей.
Где же вы, зарницы захолустья, где следы от белых кораблей?
Ветром грусть развеется над долом, а потом над бездною морской.
Запоёт другой поэт о доле, о звезде родных полей с тоской.
О зелёной чаще, грозном Ляле... Врём мы все от нашей простоты.
Нет! Щемящей грустью и печалью ты в глухих лугах упал в цветы.
Приезжай в окрестности Ветлуги! Все, заслышав лишь «велосипед»,
Устремятся музе и подруге, как и ты, дарить цветов букет!