Незадолго до Валентинова дня я её побил.
Увидел, как отправляет кому-то смайлик в мессенджере, и выдернул за ошейник из-за стола.
Как репку из грядки.
Прижал к полу, придушил и неконституционно надавал пощёчин.
Она вырвалась и, нежно звеня цепью поводка, унеслась в другую комнату.
Вернулась, розовый нос дрожит от обиды.
- Что, говорю, курва, флиртуешь?
- Я же мужу...
И так мне грустно стало.
Бедная моя девочка.
Месяц ходит сама не своя.
За несколько дней грохнула вдребезги стеклянную кастрюлю, старинное блюдце и набор фужеров - руки дрожат.
Намедни пыталась зубы кремом для бритья вычистить.
Чтобы посвятить мне семь или восемь часов, берёт ночные смены.
Стоит у плиты накануне свидания - то пельмени с краснорыбицей лепит, то барашка томит в зире.
Первое, что вижу, поднимаясь из нутра метро - её сияющую улыбку и золотые кудри.
А я её так...
Скот я.
Обнял, глажу.
Прости, Мись.
Я потом расскажу тебе, почему взорвался.