новая публикация в альанахе "Порт-Фолио": http://www.port-folio.us/2015/part42.html
***
Как хлопьям снега, радуюсь стихам.
Я их тебе охапками носила.
И мир в ответ задумчиво стихал,
поверив в их бесхитростную силу.
Был каждый день как новая глава.
Мне нравилось в шагах теряться гулких
и близко к сердцу принимать слова,
что бродят беспризорно в переулках.
Их мёрзлый бред отогревать теплом
единственно нашедшегося слова,
и дальше жить, мешая явь со сном,
во имя драгоценного улова.
***
Прошлое обещанною птичкой
выпорхнет из божеской горсти.
Память вспыхнет, опаляя спичкой,
стоит только сердце поднести.
Неужели это всё исчезнет,
сгинет без суда и без следа,
канет в Лету, растворится в бездне
и умрёт со мною навсегда?
Я тому единственный свидетель,
чтобы тот источник не усох,
я его хранитель и радетель,
неужели — как вода в песок?
Или где зацепится за ветку
ремешком от стареньких часов,
отблеском лазоревого света,
отзвуком родимых голосов?
***
Одиночество, таинство черт,
книги просятся на руки с полки.
Ночь бледнеет, идёт на ущерб,
разбивая мечты на осколки.
Зимы гибнут во славу весны,
звёзды гаснут во имя рассвета.
Для какой же небесной казны
моя жизнь распылилась по свету?
Что сказать бы я близким могла,
одинокий готовившим ужин?
Что для дальних себя берегла?
Но холодный ответ им не нужен.
Руки милых, не встретив моих,
растворяются в воздухе детства.
Возвращается боль каждый миг,
потому что ей некуда деться.
***
Белый свет обернулся копеечкой,
а в неё как всегда не попасть.
Подступает тяжёлое времечко,
разевает зубастую пасть.
О, у каждого есть своя пагуба,
то, чем будет когда-то убит -
сумасшедший корабль и Елабуга,
и разбитая лодка о быт.
Скатерть белая кровушкой залита,
кто в бою падёт, кто во хмелю.
А меня доконает когда-либо
то, чего больше жизни люблю.
***
В жизнь выглядываю, заглядясь в окно.
(Та, что в зеркале — это уже не я).
Там стоит с фонариком старый гном,
освещает дом, где жила семья.
Иногда заглянет в гости звезда,
чтоб со мной о главном поговорить.
Словно птица, вырвавшись из гнезда,
она может всю ночь над окном парить.
Подмигнёт — мне намёк прояснится сам,
задрожит от холода или слёз -
я читаю по звёздам как по глазам
письма тех, кто душу мою унёс.
Всё, что вижу, таит для меня ответ
на далёкий невысказанный вопрос.
Вещий знак, таинственный лунный свет,
отголоски далёких весенних гроз.
***
Обошла весь город — себя искала,
свою радость прежнюю, юность, дом.
Я их трогала, гладила и ласкала,
а они меня признавали с трудом.
Многолюден город, душа пустынна.
Всё тонуло в каком-то нездешнем сне...
Я скользила в лужах, под ветром стыла
и искала свой прошлогодний снег.
Увязала в улицах и уликах,
и следы находила твои везде...
Годовщину нашей скамейки в Липках
я отметила молча, на ней посидев.
И проведала ту батарею в подъезде,
у которой грелись в морозный день, -
мы тогда ещё даже не были вместе,
но ходила всюду с тобой как тень.
Я нажала — и сразу открылась дверца,
и в душе запели свирель и фагот...
Ибо надо чем-то отапливать сердце,
чтоб оно не замёрзло в холодный год.
***
Мы дольше серебряной свадьбы вдвоём,
и сердце моё возлежит на твоём,
ресницы щекочут ресницы.
Но вдруг померещится топот погонь,
и крепко твою я сжимаю ладонь,
мне страшно, что это лишь снится.
Я знаю на ощупь тебя и на слух,
и знаю, однажды кого-то из двух
она уведёт на рассвете,
но верю, спасёт нас живая вода,
и парно обнявшихся минет беда,
коль будем с тобою как дети.
* * *
Любовь – не когда прожигают огнём, –
когда проживают подолгу вдвоём,
когда унимается то, что трясло,
когда понимается всё с полусло...
Любовь – когда тапочки, чай и очки,
когда близко-близко родные зрачки.
Когда не срывают одежд, не крадут –
во сне укрывают теплей от простуд.
Когда замечаешь: белеет висок,
когда оставляешь получше кусок,
когда не стенанья, не розы к ногам,
а ловишь дыханье в ночи по губам.
Любовь – когда нету ни дня, чтобы врозь,
когда прорастаешь друг в друга насквозь,
когда словно слиты в один монолит,
и больно, когда у другого болит.
***
Мой тихий омут, где черти жили, зарос осокой.
Теперь в нём ангелы тихо дремлют с душою сонной.
Жизнь стала простой, без обиняков, в уюте халата.
Я научилась из облаков себе ставить заплаты.
В моих стихах как в безлунную ночь всё без просвета.
Уравненьям строк никак не сойтись с небесным ответом.
И только порою мелькнёт раз в год в огоньке азарта,
что есть же какой-нибудь чёрный ход в светлое завтра.
***
Надо мной склонились дерева.
Под дождём в линеечку косую
ветки пишут по небу слова,
облака мечту мою рисуют.
Отчего же тусклая тоска
светится в окошках стекловидно?
И в ответ - души моей оскал...
(Хорошо, что вам его не видно).
Где вы, песен-вёсен закрома,
их НЗ уже довольно скуден.
На душе не осень, а зима.
Как мне в праздник выбраться из буден?
Где ты, то, что было и прошло?
На небе бессолнечно, безвёздно.
Радости остывшее тепло
к стёклам птичьим пёрышком примёрзло.
***
Как несчастна, как нища ты,
можно ль выдержать ещё?
Поднебесная пощада,
заслони меня плащом,
белым, нежным и прохладным,
словно саван или бинт, -
что залечивает раны
тех, кто жизнью был убит.
О прости мою бездарность,
что не то я говорю -
чёрная неблагодарность,
белое благодарю.
***
Люблю, когда все улицы тихи.
Легко идти, пытаясь с ними слиться,
читать, как будто первые стихи,
прохожих ранних утренние лица,
ровесницею улицы своей,
отнюдь себя не чувствующей старой,
бегущей по дорожке всё резвей
за облаков курчавою отарой...
И, кажется, читаю там ответ,
что складывают облики и тени.
Перевожу себя на этот свет
с подстрочника мечты и сновидений.
***
Облако на букву О похоже.
Что бы это значило, о Боже?
Отчего твой небосвод так розов?
Вот загадка, вот вопрос вопросов.
Всё не так, как есть на самом деле,
и уже давно предрешено
там, на высшем облачном пределе.
Как бы это ни было смешно.
***
Свежий ветер влетел в окно,
распахнул на груди халат.
Бог ты мой, как уже давно
не ломали мы наш уклад.
Те года поросли быльём,
где бродили мы в дебрях рощ...
Свежевыглаженное бельё,
свежесваренный в миске борщ.
Наши ночи и дни тихи.
Чем ещё тебя удивлю?..
Свежевыстраданные стихи,
свежесказанное люблю.
***
День убывает, убывает,
темнея и сходя на нет.
Пока ещё не убивает,
а только убавляет свет.
Пока ещё не всё в тумане,
пока не умер этот день, -
со мною сны воспоминаний,
со мною дорогая тень.
И будет всё ещё сторицей -
недели, месяцы, года...
Но этот день не повторится,
не повторится никогда.
Колыбельная
Спи, мечта моя, вера, надежда
на всё то, что уже не сбылось,
что закрыло навек свои вежды,
что не спелось и не родилось.
Вам моя колыбельная эта,
чтоб не плакали громко в груди,
чтоб уплыли в целебную Лету
и не видели, что впереди.
Что не встретила, не полюбила,
всё, чему я сказала гуд бай,
засыпайте, чтоб вас позабыла,
баю-бай, баю-бай, баю-бай...
Все, кого не спасла от печали,
для кого не хватило огня,
засыпайте, забудьте, отчальте,
отпустите, простите меня.
Спи, несбывшееся,
не родившееся,
баю-бай, баю-бай,
поскорее засыпай,
затухай, моя тоска,
струйка вечного песка,
не спеша теки, теки,
упокой и упеки,
холмик маленький, родной,
спи, никто тому виной...
***
У интроверта всё внутри.
Ты на поверхность не смотри.
Там ничего, что было прежде.
Встреть по душе, а не одежде.
То, что внутри, нельзя обнять,
зато нельзя уже отнять,
пусть будешь ты сто раз отвержен,
тебя спасёт твой стойкий стержень.
* * *
Душа – изнанка, черновик,
невидимые миру слёзы.
В жилетку ту всю ночь реви,
грехи выплёскивай и грёзы.
Но утром встань и осуши
заляпанность неровных строчек,
чтоб чистовик твоей души
обрёл прямой и ясный почерк.
Легка походка, верен шаг,
нет бредней, ветром унесённых.
Молчи, молчи, моя душа,
грызущий внутренность лисёнок.